26 марта 2007 г.
На счету режиссера Владимира Грамматикова сплошные хиты - фильмы «Шла собака по ролю», «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», «Мио, мой Мио», «Привет от Чарли-трубача» и еще десятки ярких картин, которые он ставил, в которых играл как актер. Но для многих поколений зрителей он, в первую очередь, - создатель детского комедийного фильма «Усатый нянь». За тридцать лет, прошедших с момента выхода фильма на экран, неугомонные «бармалейчики» из детсадовской группы воспитателя Кеши, уже превратились в серьезных родителей. А влюбленный в детей Владимир Грамматиков все продолжает нянчиться с молодежью: организует детские фестивали, снимает фильмы, сюжеты для «Ералаша» и небывалый для России телевизионный шоу-проект «Улица Сезам», продолжает учить и смешить детей и отвечать на их непростые вопросы. С этой нескучной миссией он приехал и на Самарский международный фестиваль «Кино - детям». Накануне премьеры нового фильма В.Грамматикова «Тайна сибирской княжны» с ним встретилась наш корреспондент Ирина Чечурина.
- Владимир Александрович, в то время когда дети в стране оказались на обочине интересов государства и бизнеса, вы находите силы и средства эту тему развивать. Каким образом? Поделитесь секретами…
- Увы, На федеральных каналах детского вещания уже практически нет, если не считать «Спокойной ночи, малыши» с 36-летним Хрюшей в главной роли. Спутниковые каналы показывают только мультики, в основном зарубежные или наши старые, но собственного продукта у них тоже нет. Мне же повезло! В последние годы я работал на телеканале «Звезда», где занимался организацией детского вещания. Для самых маленьких меня просили сделать аналогию «Улицы Сезам». Я два года был художественным руководителем этой программы, в самом начале проекта, когда нужно было все придумать: и Бобика, и Бубу, и Бусю. Но аналогия - вещь сложная, потому что «Сезам» очень дорогой проект. Хотя надо признать, что Министерство обороны, которому принадлежал канал, производство детских программ финансировало исправно. Не знаю, как дальше будет, потому что сейчас канал перекупили… В общем, тогда к старым наработкам мы добавили новые идеи и сотворили для малышей «Всякую всячину» с веселыми куклами.
Мы принципиально отказались от вечернего вещания, потому что основная задача программы – образовательная; разумеется, на фоне сказок и развлечений. А у ребенка вечером ужас, что день закончился и сейчас его будут загонять в кровать. Какие уж тут «дважды два – четыре»? Мы выбрали для вещания дневное время субботы и воскресенья, чтобы вместе с малышом все члены семьи могли посмотреть телевизор.
Второй нашей грядочкой стала совершенно заброшенная зона - подростки. Для них вообще ничего нет на ТВ. А ведь проблем у ребят 11-15 лет хватает, и вопросов сложных гораздо больше, чем у нас было в их возрасте. Нам было легче с трудоустройством, не стоял вопрос с образованием. Службу в армии все воспринимали как священный долг. А теперь миллион вопросов и ни одного ответа. Родителям некогда, нужно зарабатывать деньги. Школа тоже не успевает, потому что сегодня очень плотная образовательная программа. Мы попытались информационный пробел восполнить. Принципиально не стали снимать проект в Москве, потому что московские ток-шоу уже дошли до маразма: одни и те же люди на них приходят и друг с другом рассуждают, сегодня о гинекологии, завтра о политической концепции России.
Съемочной площадкой выбрали последний всероссийский выход к теплому морю, детский лагерь «Орленок». Туда съезжаются ребята из восьмидесяти регионов России. Для нас было неожиданностью, что мнение западноевропейских детей по многим вопросом принципиально отличается от позиции ребят, скажем, из Владивостока. Если жители западных территорий спорят о преимуществах европейского образования, то подростки с Урала или Сибири говорят: «У нас замечательный Омский политех, прекрасный Пермский университет, нам совершенно не нужен Оксфорд или Кембридж».
Еще мы начали один очень интересный проект «Солдатские истории». К сожалению, он сейчас законсервирован. Это мальчиковые истории о об армии, но не столько через конкретные даты и события, сколько через приключения, судьбы героев. К программе огромный интерес был у ребят, пошла мощнейшая переписка. Потом у проекта появился и свой интернет-сайт, где ребята обсуждали волнующие их вопросы «Служба в армии - это дедовщина и отбитые почки или у меня появятся дополнительные перспективы служить Отечеству?»
- Получается, что вы целиком ушли в телевидение. А как же высокое искусство кино?
- Днем я работал на «Звезде», а ночами делал кино. Премьера этой картины «Тайна сибирской княжны» как раз и прошла в рамках Самарского международного фестиваля «Кино - детям». Это первая экранизация творчества писательницы Лидии Чарской. Прекрасная была русская писательница, умная и тонкая, но, к сожалению, долгие годы запрещенная. Нарком просвещения Луначарский, когда прочитал ее творения, сказал, что слишком сентиментально. И самое страшное, что утверждает, будто, соблюдая десять заповедей Божьих, можно быть хорошим человеком. Маловато будет для будущих строителей коммунизма. Я экранизировал для канала «Культура» ее роман «Сибирочка». Он прошел по эфиру, но как-то незаметно. Я нашел деньги, спасибо нашему агентству по кинематографии, и из восьми с половиной часов сделал кинофильм на час пятьдесят. Что получилось в итоге сжатия, пусть оценит зритель. Но я думаю, что лента найдет отклик, поскольку она очень эмоциональная. Сегодня информационные каналы у подростков перегружены, от этого дети становятся «полуглухими», но эмоционально-то они еще не успели очерстветь…
- Владимир Александрович, вы замечены в оргкомитетах и жюри многих детских фестивалей. У вас ребята не только смотрят фильмы, которые для них взрослые сняли, но и свои работы друг другу показывают… Что скажете о творчестве юных?
- Наш Международный фестиваль (сначала он проходил в «Артеке», потом перебазировался в «Орленок» не просто киношный. Это фестиваль визуальных искусств. Дело в том, что за последние десять лет наш детский кинематограф основательно подсел. Если два фильма в год было – уже хорошо. Но в то же время стали быстро развиваться другие визуальные жанры, у ребят появились компьютеры, цифровые видеокамеры, домашние монтажки, фотоаппаратуры. Дети все это очень быстро осваивают. Вот мы и стали собирать телепрограммы со всей России, стали приглашать разработчиков компьютерных игр, отбирали мультики, фильмы. Кстати, в Европе проходит огромное количество фестивалей детских киноработ. Ребята, поверьте мне, делают просто удивительные вещи.
- А как вы отбираете детские работы для финала, это мероприятие только для москвичей или у провинциальных кинематографистов тоже есть шанс блеснуть в «Орленке»?
- На финале в «Орленке» собираются те, кто стал победителем в своих регионах, ведь кроме финального конкурса проходят еще 12 промежуточных в разных городах: в Уфе, Питере, Липецке. Так что попробовать свои силы в киноискусстве могут все дети.
- Владимир Александрович, с 1998 года вы были генеральным директором киностудии имени Горького. А в 2002-м ушли со своего поста, крупно поссорившись с Министерством культуры. Что вы с чиновниками-то не поделили?
- Единственной на всю страну студии детских и юношеских фильмов больше нет. Студия снимает какую-то рекламу, сдает в аренду павильоны, оборудование, но собственное кинопроизводство закрыто. И это – трагедия. Конфликт был мощный, меня обвиняли во всех грехах. Я выступал за акционирование студии, но немножко иначе, чем это стали делать. Я предлагал сохранить во всех учредительных документах нового АО определение «детско-юношеское кино», а чиновники не хотели себе такой хомут одевать. Второй пункт разногласий - экономический. Чтобы подешевле оценить студию перед акционированием, ее разделили на две части. В одну - дорогую технику, павильоны, оборудование, в другую… проблемы и долги. Но самое главное, как оценивалась коллекция из 670 фильмов, снятых за всю историю студии. Ее оценили в «ноль». А я с помощью экспертов назвал другую сумму, порядка 26 миллионов долларов.
Сейчас акционирование притормозили. В числе желающих оттяпать свой кусок студии появились какие-то владельцы гостиничных комплексов, строительные фирмы. В этом ответы на все ваши вопросы…
- Как вы думаете, почему в небогатой Стране Советов детские фильмы снимали, а в богатеющей России денег на них нет?
- Это вопрос к правительству. Сегодня все только говорят про приоритеты детства, а денег не дают. А ведь детский фильм стоит значительно дороже взрослого. Ребятам нужны сказки, фантазии, исторические ленты, а это спецэффекты, декорации, костюмы, большое число актеров... Средний бюджет детского фильма полтора - два с половиной миллиона долларов. И вернуть эти деньги невозможно, потому что дети ходят в кино на… Гарри Поттера. У нас выросло уже не одно поколение детей, которое не видело российского кино. Традиция, когда мама, папа и дети, взявшись за руки, ходили в кинотеатр, ушла. У детей сейчас больше возможностей и кино для них стало второстепенным. Это для нас самым главным в жизни были кино и футбол. Современный мальчик воссоздает мир, сидя за компьютером.
- Но ведь на Поттера дети идут...
- Идут, потому что там массированная реклама. Сегодня только первый канал может раскрутить собственные проекты, не вкладывая гигантских денег в рекламу. А всем прочим на раскрутку нужно еще 35-40 процентов от бюджета проекта. И ни одному потенциальному инвестору не объяснишь, что «Золушка» 55 лет работает и работает. Инвесторов не интересуют длинные деньги, они хотят вернуть свое за три месяца, да еще и получить прибыль.
Кроме того, в стране полностью разрушена прокатная система. Современные кинотеатры - частные владения. У них сетка показа уже составлена американскими прокатчиками на полгода вперед. Мы сделали детскую картину, бежим к прокатчикам со своими пленками. А они только руками разводят: «Где показывать?» В плохие кинотеатры, те, что еще остались, современные дети не пойдут, а в хорошие нас не пускают…
Фестивали детского кино, как, например, ваш – это для большинства ребят единственная возможность увидеть новые российские фильмы. А для жителей маленьких деревень, где клуб давно забили досками, это вообще редкая возможность посмотреть кино на большом экране. Фестивали нужны и нам, кинематографистам, чтобы обменяться информацией, посмотреть фильмы друг друга.
- Владимир Александрович, вы много работаете на съемочной площадке с детьми. Скажите, а существуют ли какие-то особые приемы детской режиссуры?
- Есть два направления в детской режиссуре. Одни мэтры требуют от ребенка, чтобы он полностью воплощал их замысел. К примеру, мальчику говорят: «Вот ты войдешь, сделаешь три шага, повернешься налево и скажешь: «Здравствуйте, Иван Петрович, где мой портфель?» Ну-ка еще раз повтори: «Где мой портфель?». Молодец. Снимаем».
Я сторонник другого направления. Я создаю атмосферу на съемочной площадке. Это сложнее, но продуктивнее. Подумайте сами, разве я мог объяснить в «Усатом няне» все каждому из восемнадцати малышей?
- Как отбираете детей для съемки фильма?
- Сейчас для поиска актеров есть огромное количество агентств. А раньше была картотека на «Мосфильме»: и взрослая, и детская. Пользуемся объявлениями в газете. Чаще на съемки попадают московские дети, поскольку у нас нет денег на поиск актеров, например, в Самаре. Хотя я убежден, что талантливых детей здесь не меньше.
Я никогда не прошу на отборе читать стихи и против всякой там домашней режиссуры, когда мамы и папы объясняют малышу, как встать, как руки вытянуть. Не это главное. Я спрашиваю ребенка, например, какой цвет глаз у его воспитателя в детском саду, как она выглядит, какие носит платья… Самые наблюдательные обычно доходят до этюда.
- А как «бармалейчиков» для «Усатого няня» отбирали?
- Мы снимали детей от трех с половиной до пяти лет, и по трудовому законодательству они могли работать на площадке только четыре часа. А у меня съемочный день десять часов, что делать в остальное время? Идея! Я попросил найти 18 пар близнецов, чтобы утром снимать Катю, а вечером Машу, утром - Сашу, а вечером - Петю. Но не тут-то было, близнецы оказались похожи только внешне, а по характеру они полные противоположности. Мой «гениальный план» рухнул. Пришлось искать детишек заново, поштучно.
Сложность работы с детьми в том, что поначалу и малыши, и их родители очень хотят сниматься в кино. Но потом они понимают, что это напряженная работа. Несколько месяцев подряд ездить на студию, входить в павильон, а там жара от осветительных приборов… А режиссура – это же очень просто. Я прятал ночной горшок за спиной и говорил: «Дети, посмотрите на меня!» Одевал горшок на голову и получал такую живую реакцию. Смеялись все.
- А «усатый нянь» Сергей Проханов не порывался уйти из этой веселой компании?
- У меня уже приближался первый съемочный день, дети готовы, а «нянчить» их некому. Не можем найти героя. Ну, чего казалось бы проще: найти молодого обаятельного молодого человека, играющего на гитаре, да здесь любой второкурсник театрального училища подойдет. Мы и находили, но ни у кого не складывались отношения с детьми. Еще до начала съемок мы отправляли претендентов в заветную 202-ю комнату. Там – детская стая, она набирала азарт и уничтожала претендента за претендентом Я им говорил: «Делайте что хотите, придет дядя, он должен вас успокоить, увлечь». Можете себе представить, что они вытворяли! И вот однажды пришел нахальный Проханов, он только что окончил театральный. Он открыл дверь и сказал: «Я знаю, что вы ищите героя, я прочитал сценарий и понял, он - это я». Я даже кинопробы не стал проводить, прямиком его в 202-ю комнату. Дверь за ним закрылась, и все, как обычно, началось. А потом все притихло. Даже жутко тало. Вот, думаю, доэкспериментировался. Открываю дверь и вижу, как Сережа на ковре ползает и приговаривает: «Мы рыбы, а рыбы молчат», и все дети за ним молча ползут по полу. Все, необходимый контакт есть.
- А что детям лучше всего удается в кино?
- Искренность. Ну, так же, как в жизни!
Максим РОМАШОВ
