Сегодня Пятница 04 Декабря 2015 г.
Поиск:
https://spr.az/   Статьи Гостевая На главную Отправить сообщение на e-mail
Главная новость Основные
Salut, Renault. Блокпакет ВАЗа сегодня отойдет французскому автоконцерну

Самое время любить

5 апреля 2007 г.

Еще десять лет назад мы наблюдали явный распад института брака. Начиная с 1960−х «коэффициент разводимости» (количество разводов на тысячу человек каждое десятилетие увеличивался. Казалось, окончательное разрушение семьи неизбежно, тем более что одни и те же процессы шли в странах Европы и Америки. Сегодня ясно, что мы прошли критическую точку: относительное число разводов, достигнув максимума в начале 2000−х, начало сокращаться. Похоже, институт брака все же не умрет. Но какой будет «нормальная» семья через 10–20 лет— один из самых интригующих вопросов. Речь идет о тенденциях, которые определят будущее цивилизации

Пятница 10 августа стала в Воронеже днем свадеб — вереницы украшенных лентами машин с утра до вечера пересекали площадь Ленина по направлению к Покровскому кафедральному собору. Больше половины зарегистрированных новобрачных в тот же день поехали в храм венчаться.

— Венчались, потому что не собираемся разводиться, — объясняют после церковной церемонии Елена и Артемий.

— У нас был штамп в паспорте, но в душе чего-то не хватало, — говорят Николай и Наталья. Они в официальном браке уже шесть лет. Живут на Дальнем Востоке, но венчаться приехали на родину, в Воронеж, потому что хотели испросить родительского благословения.

— Мы решили обвенчаться потому, что я — инвалид первой группы и жить мне осталось недолго, — рассказала Татьяна. Они с Владимиром давно женаты.

Брак как институт вряд ли исчезнет. Но ясно, что мы уже не сможем вернуться к тем временам, когда развод был позором и редким исключением. Мы меняем свое отношение к супружеству, детям и семейному имуществу. Правда, не совсем так, как, скажем, в Западной Европе.

Там самая либеральная страна — Франция. Недавно французы придумали новую, промежуточную форму брака, которая юридически оформляет общее хозяйство и права на имущество любых людей, заявивших о своем желании жить вместе, независимо от пола, гражданства и количества партнеров. В России такая форма вряд ли появится, зато у нас растет количество «гражданских» (юридически не оформленных браков — их сейчас, по разным оценкам, половина. Треть детей рождается вне брака, причем половина из них — в полной семье, где мать и отец живут вместе, просто не оформляют отношения в загсе. Так что Россию, как и Францию, вполне можно считать примером максимального либерализма в регулировании семейных отношений, только либерализм этот особого рода: просто последние 15 лет для большинства россиян права на имущество и хозяйство не имели особого значения, вот они и сожительствовали, не регистрируясь. Только сейчас стали появляться семейные собственность и капиталы, а с ними — и проблема наследования.

Великобритания гораздо более консервативна, чем Франция. До последнего времени британцы уповали на авторитет церкви. Но за последние 30 лет количество венчаний уменьшилось на 60% — с конца 90−х в англиканской церкви венчаются меньше четверти молодоженов, и их число продолжает снижаться. В России же, наоборот, настоящий бум венчаний. Венчаться в православной церкви хочет половина молодых людей (по опросам Центра социологических исследований МГУ). Правда, на самом деле венчается только каждая десятая пара. Но это восходящий тренд: в приходах некоторых маленьких городов венчаются вообще все молодожены.

В Германии люди женятся ближе к 30 годам, и возраст вступления в первый брак все время растет. Основная тенденция — оформлять отношения тогда, когда уже подросли дети, чтобы зафиксировать права на наследство. В этом для них и заключается главная функция брака. В Италии большинство тоже заключают брак ближе к 30 годам, но связано это с тем, что молодые люди чаще живут с родителями и могут съехаться только тогда, когда родственники с обеих сторон, удостоверившись в истинности их чувств, скидываются молодым на квартиру или когда они сами в состоянии заработать на жилье. В России средний возраст молодоженов — 24 года. У нас считается нормальным жить вместе с родителями и пользоваться услугами бабушек, и вряд ли в ближайшее время ситуация изменится.

Запасной выход

Чем моложе супруги, тем больше у них желания венчаться. Даже среди неверующих, по данным Центра социологических исследований МГУ, треть хочет совершить церковный свадебный обряд. Конечно, больше всего венчаться хотят юные девушки. Оно и понятно: проникновенные речи чиновниц под заезженного Мендельсона — совсем не то что служба с блестящими венцами, горящими свечами и церковнославянским пением. Там и подвенечное платье к месту, и настроение соответствующее. Сами обвенчанные объясняют свой выбор туманно: «наверно, от избытка чувств», «ощущения другие». Но вот что интересно: венчание является единственным церковным обрядом, который интересует молодых людей. Они не молятся, не ходят на исповедь, не соблюдают посты, даже если считают себя верующими. Священники об этом знают и на своих соборах и конференциях периодически заводят разговор о том, что перед венчанием необходимо проводить с молодоженами разъяснительную работу. Иначе получается, что церковь выполняет функции гламурной альтернативы загса. И это похоже на правду: в 1970−е и 1980−е, когда особенной потребности в гламуре не было, из всех церковных обрядов венчание было, наоборот, самым непопулярным — крестились гораздо чаще.

Но интерес к церковному браку объясняется не только модой: важный мотив венчания — стремление «застраховаться» от развода. Что-то вроде брачного контракта, но гораздо эффективнее — ведь его заверяет уже не нотариальная контора, а сразу «небесная канцелярия». Впрочем, священники всякий раз говорят, что венчание от развода не спасает. «Благодать — это не страховка от развода, а венчание не магическое заклинание, гарантирующее верность супругов», — предупреждает отец Димитрий Кирьянов из Тобольской духовной семинарии. А поскольку расторжение церковного брака — довольно сложная процедура, для которой надо запрашивать специальное разрешение, то многие потом при разводе так и остаются обвенчанными с теми, с кем развелись. Отец Иннокентий, консультирующий молодоженов в воронежском загсе, говорит, что с «церковным разводом» все совсем не просто — бог может и «не развести»: «Мы не знаем, как он рассудит. Он читает в наших сердцах, видит лукавство и, наоборот, простоту. Он знает, кто виноват, а кто — нет». Так что бум венчаний создал еще и новую богословскую коллизию.

Беречь свое хозяйство

Однако интерес к венчанию не противоречит глобальному кризису традиционного брака. Скорее наоборот: чем больше народу идет в церковь, тем, видимо, сильнее у людей страх оказаться очередной жертвой статистики разводов. Отец Михаил из Ардатова говорит, что в современной ситуации крепкая семья — это почти религиозный подвиг.

Раньше, по крайней мере согласно общепринятому идеалу, любили друг друга всю жизнь, про деньги не спрашивали, развод был позором семьи, а измена — признаком исключительной разнузданности. Но прежняя форма брака устаревает. Причем, как говорит семейный психотерапевт Анна Варга, это происходит так быстро, что общество не успевает придумать новую всем удобную форму, и поэтому сейчас каждой паре приходится изобретать ее заново. Так что семьи становятся все менее похожими друг на друга.

Специалист по социологии семьи Ольга Здравомыслова считает, что традиционный брак в гораздо большей степени сделка, чем современный. Предмет сделки — потомство и хозяйство. В традиционной семье, которая существует и сегодня, но в последние 10–15 лет начала сменяться новыми формами, люди сильно зависят друг от друга. И женщина, естественно, зависит больше, чем мужчина. Но люди женятся, чтобы вести совместное хозяйство и обеспечивать детей, поэтому разводятся редко и развод для них — настоящая трагедия. Любовь в таком браке, полагает Ольга Здравомыслова, случайный фактор, там не до нее.

И все-таки, хотя реальные причины создания традиционной семьи вполне прагматические, счастливый брак объясняется и оправдывается только любовью. Это у социологов называется «романтический идеал любви»: женился, потому что «люблю — не могу», а деньги и хозяйство само собой, о них говорить до последнего времени было не принято.

В той, прежней системе координат «брак по расчету» — почти ругательство. Это когда ей нужна прописка, а ему — деньги. Или ему — связи ее родителей, а ей — статус успешной замужней женщины. Счастлива такая пара, в соответствии с общественным мнением, быть не могла.

В «нормальной» семье, живущей по старой схеме, деньги лежат в тумбочке и бюджет общий. Им, как правило, распоряжается жена. Дачи-квартиры-машины редко становятся предметом споров между супругами, потому что в таких семьях разводятся редко. Зато за материальные блага борются внутри рода: сестры с братьями, тетки с племянниками. Так что деньги-то в тумбочке, но в шкафу все равно скелет.

Любовь — в массы

Она худа, много зарабатывает и знает, как «развести» мужчину. Он мускулист, много зарабатывает и знает, как не дать себя «развести». Между ними никогда не будет любви, потому что они неуязвимы. Вот страсть — это да. А выигрывает тот, кто лучше ее контролирует. Это еще не семья будущего, это идеал мужчины и женщины по версии стандартного гламура — «норма», которую навязывает культура массового потребления. «Как выйти замуж за миллионера» и «как не попасться на ее удочку» — два главных вопроса. А еще — «как выглядеть на все сто» и «как заработать все деньги на свете». Но идеология гламура и потребления отстала от жизни.

Сегодня все стремительно меняется, говорит Ольга Здравомыслова. Муж и жена — не зависимые друг от друга люди, а партнеры. Они самостоятельны, оба зарабатывают и не собираются друг другу уступать. Даже если женщина — домохозяйка, у нее есть свои интересы и занятия и она все равно партнер, а не «хозяйственное приложение к мужчине». Они иногда даже живут раздельно — так удобнее. Вот обычная история: Марина и Владимир в браке пятнадцать лет, и все эти годы Марина живет с сыном и матерью, а Владимир иногда приходит к ним на ужин, общается с сыном, ездит в отпуск. Весь бюджет — на Марине, Владимир изредка дает денег на сына: он вольный художник, его доход нерегулярен и непредсказуем. Есть и другая модель. Людмила и Егор — молодая пара. Она учится в университете, он делает первые шаги в карьере. Оба устают, поэтому о совместной жизни пока не думают, хотя и поженились два года назад по большой любви. Живут с родителями: «Обеспечить семью я пока не могу, — говорит Егор, — зато заработанные деньги мы можем тратить на развлечения, кино и кафе. Это гораздо лучше, чем если бы мы пытались жить на эти деньги, высчитывая копейки до зарплаты. Вот встану на ноги, можно будет и о совместной жизни думать».

Теперь супруги легко и непринужденно говорят и о деньгах, и о собственности: «Квартира моя, машина твоя, ребенок наш». К этому имеет смысл добавить самое главное: «Любовь — космическая». Жить без любви, как выясняется, именно теперь стало невозможно, вот почему неправ гламур. Чем более рациональными мотивами человек оправдывает свой брак, тем больше он ценит эмоции и чувства. И именно современному человеку — предпринимателю и карьеристу, хочется наконец настоящего чувства. Люди стали более требовательны к его проявлению (главная причина разводов, по опросам, — отсутствие заботы и нежности), и поэтому им труднее сохранить брак. Теряя остроту переживаний, они немедленно оставляют партнера и начинают поиски нового. У демографов есть для этого специальный термин — «последовательная полигамия». То есть фактически многоженство (или многомужество), только по очереди.

В общем, в поисках сильного чувства мы стали более уязвимыми.

Елена — мать-одиночка. Случай нередкий, но у Елены пятеро детей от разных мужей и еще два приемных. Живет одна, зарабатывает переводами. Каждому своему мужу благодарна за то, что он оставил такое прекрасное воспоминание о своей любви. Но любовь проходила, и вместе с ней уходил и муж, которому было сложно привыкнуть жить в детском саду с чужими детьми.

Психолог Ольга Лобач считает, что современным горожанам, регулярно меняющим брачных партнеров, нужна не любовь, а влюбленность. Влюбленность живет по своим правилам — максимум три года. Потом организм привыкает к сильным гормональным встряскам и обострение проходит. А если не проходит, то это патология, и ее умеют лечить. «Невроз напрасной привязанности» называется.

В традиционном браке, говорит Ольга Лобач, влюбленности могло вообще не быть, но любовь там была, это точно. Она и сейчас не исчезла — людям всегда нужно «звездное небо над головой». Вот только неврозов стало больше. И люди, стремящиеся к постоянному накалу эмоций, каждые три года расходятся и начинают новые поиски. К тому же секс занял не подобающее ему первое место, и в результате горожанин теперь занимается сексом, «чтобы познакомиться».

Правда, сексуальная революция, с которой мы опоздали примерно на 30 лет, тоже рано или поздно заканчивается. Начинаются эпидемии заболеваний, передающихся половым путем, и маятник сексуальной свободы движется обратно: к верности, к ценности эксклюзивного секса и постоянного партнера. С Америкой это уже случилось, будет и у нас. В США пик разводов пришелся на 1980−е, у нас — на 2000−е. Теперь наша очередь консервативной коррекции. Хотя она вряд ли вернет нас к прочной семье середины прошлого века.

Многие, по наблюдениям Ольги Лобач, сегодня воспринимают удачный брак как результат влияния высших сил и мистических процессов. Даже те, кто во всех остальных ситуациях мистикой не интересуются. Вероятно, потому что никакими другими причинами удачный брак — а таковым сегодня можно считать союз, длящийся больше трех лет, — объяснить невозможно. Общее хозяйство от развода не спасает, и в глазах общества разведенные ничего не теряют. Да и с детьми можно справиться без партнера.

По словам Анны Варги, дети больше не могут быть единственной причиной для сохранения брака еще и потому, что увеличилась продолжительность жизни. Дети давно выросли, а супруги еще живы, здоровы и относительно молоды. Люди в этой ситуации перестают понимать, для чего им оставаться вместе. Пока растили детей — все было понятно. А отпустили их на волю — и делать нечего. Тут любовь и пригодится.

Не базар

Сегодня экономически активная часть россиян начинает рассматривать брак как определенный ресурс. Поэтому они гораздо чаще общаются с бывшими мужьями-женами, воспринимая их как часть общей финансово-хозяйственной системы. Бывшая жена едет отдыхать вместе со всеми детьми, папа обеспечивает сразу две семьи, мама живет в новом браке, но получает деньги от бывшего мужа и тому подобное.

«Многие идут к нам просто за штампом, они уже давно живут по одному адресу, — рассказывает Алла Павлова, исполняющая обязанности начальника Управления ЗАГС Воронежа. — Штамп им необходим для решения юридических вопросов. Они чаще, чем любовь, становятся причиной регистрации брака. В последнее время пары чаще интересуются брачными контрактами». Правда, брачные контракты в России пока заключаются в 10% случаев, но это начало тенденции.

Современные супруги все чаще ведут раздельный бюджет. Во-первых, это технически удобнее: скажем, оба получают зарплату на карточки и не приносят наличные деньги домой. А во-вторых, раз уж супруги стали партнерами, они нуждаются в очевидных символах своей свободы и равенства. Анна Варга утверждает, что деньги стали важными в семейных отношениях просто потому, что стали ценными, хотя рыночные отношения бывали в семьях и раньше. Психотерапевт рассказывает историю об одном своем пациенте, который еще в 80−е годы «покупал» у бывшей жены свидания с сыном: «Вот тебе новые сапоги, а теперь отдай мне ребенка на две недели». Теперь товары и услуги покупают за деньги. Правда, выясняется, что это не главная функция денег в семье.

Проблемы с семейным бюджетом есть у всех. «Не хватает денег» или «не знаем, как накопить» — с этим обычно приходят к финансовому консультанту, специалисту по планированию семейного бюджета. Специалист рассказывает, что на косметику или, к примеру, на еду в ресторанах надо тратить меньше, и тогда останутся деньги на образование детей. Но перестать тратить можно только в том случае, если трата была случайной и неважной. Переключиться с дорогой косметики на дешевую, а с еженедельного посещения ресторана на приготовление дома макарон, пусть и по новому рецепту, — это нонсенс. Но гораздо чаще проблема бывает более серьезной. Что-то вроде «надоело зарабатывать» или «транжирит». Большинство серьезных вопросов, касающихся семейного бюджета — компетенция не бухгалтера, а психолога. Потому что деньги для мужа и жены прежде всего символ власти и контроля, способ поощрения и наказания, и только потом — способ приобретения благ.

Все более часты случаи, когда супруги вдруг психологически оказываются в разных социальных слоях. К примеру, семья чиновника переехала из провинции в Москву, и муж стал зарабатывать ощутимо больше. У него изменились одежда, манеры, интересы. А жена никогда не работала и жить по-новому не научилась. Она продолжает ходить по дому в махровом халате, хотя могла бы уже и на шелковый перейти. Муж начинает ее стесняться, перестает брать с собой в гости, семья распадается. Типичная проблема в динамичном неустоявшемся социуме, где часты передвижения «из грязи в князи» и наоборот.

Кто в доме хозяин

Раньше брак был ролевым. Сказка всегда заканчивалась свадьбой, и никто не спрашивал, «а что потом?». Потому что было понятно: он — на заработках, она — на хозяйстве. И это до сих пор бывает важно, особенно в критических ситуациях. Анна Варга рассказывает о классическом конфликте супругов: «Я могу отнести рубашки в химчистку и там их погладят лучше, чем жена, — говорит ее пациент, — но я хочу, чтобы гладила она. Мне в ней будет приятнее ходить». Ему около 50, и он хочет глаженых женой рубашек, потому что это — знак ее любви. А ей 30, и она хочет ходить вместе с ним развлекаться: у нее другие знаки. Если бы они жили в традиционном браке, пришлось бы гладить. Иначе — супружеская непригодность.

Беда в том, что общекультурных норм больше нет. И каждая семья ищет собственные пути. Наверное, еще и поэтому люди стали чаще ходить к психологам. Скажем, раньше социальной нормой было ненавидеть бывших мужей и жен. А когда все окружающие ждут от тебя ненависти к «бывшему», трудно остаться с ним в хороших отношениях. Теперь можно и любить, никто не запрещает.

Конечно, заметная часть граждан — социально успешных и активных, независимых и одновременно требовательных к эмоциям — следуют западной тенденции к «последовательной полигамии». Их потомки, вероятно, будут вступать в многочисленные союзы «от любви до любви», считать это нормой, а свадьбу справлять только в первый раз. Но ни государство, ни общество не смогут принять такую модель как идеал. Большинство россиян (около 80% считает регистрацию единственно приемлемой формой брака. Для таких людей причины союза — безусловно высшего порядка, поэтому все чаще необходимым символом начала семейной жизни является религиозный обряд. Все знают впечатляющую статистику разводов, но для себя лично хотят вечного союза. Той «любви навсегда», которую так легко потерять, но которой нельзя не хотеть.

Наталья ЭСКИНА

Борис Алешин: "Мы – с Renault"На днях будет подписана сделка между АВТОВАЗом и французской компанией Renault.

«В нашем театре нет ни дрязг, ни сплетен, сюда идешь, как к себе домой»

Геннадий Куропаткин,заведующий ортопедическим отделением №1 больницы им. Калинина, заслуженный врач России: «Обычные хирурги всё время что-то отрезают. Мы же только добавляем, наращиваем или заменяем»

Андрей Луговой: «На посту президента России себя не вижу»

Геннадий КИРЮШИН: «Я готов быть менее активным участником бизнес-процесса – стать инвестором». Председатель совета директоров СМАРТСа решил отойти от дел и заняться политикой

Работа идет не только по плану

Жириновского попросили о Луговом

Встреча Владимира Путина с участниками международного дискуссионного клуба «Валдай»

Андрей ШОКИН: «Вести социально ответственный бизнес для меня гораздо важнее, чем заниматься политикой»

Лев ПАВЛЮЧКОВ: «Зеленые» стали голубыми»

Губернатор Самарской области - Владимир Владимирович Артяков

Третьяк: Путин — залог успеха

Дембельский альбом Владимира Путина

Самара отпраздновала День города

Урны на улицах города Самары

Улицы Самары глазами простого горожанина - 2

Открытые люки - 2

Lada Priora. Фото

Пикет КПРФ у Губернской Думы 24.04.07

Малометражка от АвтоВаза

Открытые люки

Состояние Набережной р. Волга в Самаре (20.04.07)

"Вот я могу сказать, за мэрии здесь закреплен Струковский парк. Вот до тех пор он не станет чистым, я с него не слезу" (мэр Самары Виктор Тархов, "Эхо Москвы в Самаре" от 11.04.07) Фото от 23.04.07

Самара. Воскресенье, 22.04.07, после Всероссийского субботника

 
Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru
www.profnastil-ksp.ru

©«Самарапресса.Ru»
Электронный архив самарской прессы
«Sampressa.ru»
(8422) 41-00-30
89277091133
Редакция не несет ответственности за достоверность информации,
опубликованной в рекламных объявлениях.
Редакция не предоставляет справочной информации.