23 марта 2007 г.
Мир ребенка не так прост, как может показаться родителям на первый взгляд. Взгляните на своих детей по-новому вместе с Андреем Колесниковым и его новым романом «Отцеводство». Детей в семье двое, но главная героиня здесь - все-таки Маша. Фабула книги целиком описывается фразой грибоедовского Фамусова: "Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом!". А у девочки свои проблемы: в свои шесть лет она уже мучительно решает извечный женский вопрос "что надеть", переживает за пятилетнего брата, по глупости проглотившего жвачку, и делится своими соображениями о жизни. Папе только и остается что записывать…
Андрей КОЛЕСНИКОВ родился в 1966 году в пос. Семибратово Ярославской области.
В 1988 году окончил факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова.
Впервые стал публиковаться в шестом классе.
Сотрудничал в районной газете «Путь к коммунизму».
В конце 80 - начале 90-х годов работал корреспондентом «Московских новостей». В настоящее время – журналист «кремлевского пула», ведущий политический обозреватель ИД «КоммерсантЪ». А. Колесников был одним из соавторов В.В. Путина в работе над первой и пока единственной книгой президента о президенте «От первого лица. Разговоры с В. Путиным».
Победитель в номинации «Пресс-элита» национальной премии «Элита» (декабрь 2002 г.). По результатам 2003 г. А. Колесников награжден премией Союза журналистов России «Золотое перо». В 2005 году стал номинантом премии им. Андрея Сахарова «За журналистику как поступок» за серию репортажей о Беслане в 2004 г.
Автор нескольких книг - «Я Путина видел!», «Меня Путин видел!», «Увидеть Путина и умереть», «Олимпийские игрища».
Трехлетняя Маша (на самом деле, если задуматься, ей уже три с половиной скоро будет уже давно просится на море. Из-за этого с ней бывает трудно. Мысль о море не оставляет ее практически ни на минуту.
На море она была первый раз в жизни в прошлом году. Тогда она обнаружила, что у моря нет берега, и была страшно расстроена. Я объяснял ей, что этим море и отличается от реки, однако она ничего не хотела слышать. Отдых стал ей не мил. Она переживала молча, в одиночку. Это тоже было впервые в ее жизни, и я от этого страдал не меньше, чем она, пока не догадался свозить ее на один остров, с которого хорошо просматривался берег, где мы жили, и таким образом вышло, что у моря все-таки два берега.
С тех пор она регулярно вспоминала о море. Пару недель назад она призналась, что море ей приснилось.
— А что тебе приснилось? — спросил я.
— Ты, мама, бабушка, — честно вспоминала она. — Детский сад.
— А что ты делала?
— Каталась на велосипеде.
— По морю?
— Нет. На велосипеде нельзя кататься по морю.
— Но ты к морю ехала на велосипеде?
— Нет, я вокруг дома каталась с Кириллом. Он меня не догнал.
— Маша, — спросил я ее, — но почему ты говоришь, что сон был про море?
— Потому что я хочу на море.
И вот теперь практически каждый разговор на любую тему она быстро сворачивает к морю.
Более того, она вбила эту мысль в голову и своему младшему брату, и он теперь тоже без устали показывает рукой за окно, делает характерные движения руками, как будто плывет (с сомнением смотрит на сестру, все ли так, как надо, и она коротко кивает ему, и он сверхъестественно счастлив и хохочет).
Ваня никогда не был на море, и Маша время от времени рассказывает ему, как там хорошо. Там огромные попугаи («Ваня, они громко каркают, вот так: кар-р! кар-р!»), там есть одно место, где тебя рано утром за пять минут сделают лисой или зайчиком («вот такие черные усы рисуют!»), да там столько всего, что нет больше никакого смысла оставаться дома.
Пока не холодно, мы решили сходить с детьми в зоопарк. Точнее, пока не холодно, надо идти с детьми в зоопарк. Ведь иначе надо будет идти с детьми в зоопарк, когда будет холодно. Окончательно проблема формулируется так: с детьми надо ходить в зоопарк, и уж лучше делать это, пока не холодно.
И главное, дети ведь тоже очень хорошо понимают, что взрослые должны ходить с ними в зоо-парк. Не то чтобы они очень хотят в зоопарк. Ну кого они там не видели, в конце концов? За свою короткую бурную жизнь дети успевают на самом деле очень многое. Вот спросите их, есть ли звери, которых они не видели? Например, на картинках в книжках представлено дикое количество животных, которых можно рассматривать без боязни, что они тебя укусят.
Конечно, можно задаться вопросом: а кто вообще сказал, что с детьми надо ходить в зоопарк? Показали бы мне этого человека... В результате, обдумав все это, я не пошел с детьми в зоопарк. Я не смог найти ни одного аргумента, чтобы заставить себя сделать это. Правда, Маша, чье четырехлетие уже не за горами, начала утро с того, что сразу напомнила мне про зоопарк.
— Папа, — спросила она, — ты идешь с нами в зоопарк?
Эта неглупая девочка сразу противопоставила меня этому небольшому сплоченному коллективу, состоящему из нее, ее маленького брата и их мамы. Наверняка она понимала, что мне не понравится такое противопоставление и я захочу, чтобы она больше никогда так не говорила. А первый шаг для этого — пойти с ними в зоопарк.
— Маша, — спросил я, — а зачем я вам в зоо-парке? Там что, больше не на что смотреть?
— Папа, так ты что, не пойдешь с нами? А куда ты пойдешь?
— Никуда, наверное, не пойду.
— Дома будешь сидеть? Ты что, заболел?
Что она имела в виду? Что человек в здравом уме и твердой памяти не может не пойти в зоо-парк, если ему предлагают?
— Маша, я здоров как бык, — сказал я.
— А в зоопарке есть бык? — заинтересовалась Маша.
— Есть, — ответил я. — Попроси, и мама найдет тебе там быка.
Невозможно объяснить, почему я с таким маниакальным упорством отказывался идти в зоопарк. Что и кому я хотел доказать? Хотел ли я пойти против общественного мнения и уклада жизни горожан, в соответствии с которым они с детьми ходят в зоопарк? В известной степени, конечно, хотел. Но не только это. Я пришел к выводу, что сопротивляюсь только потому, что мне навязывают уже готовые решения. Глупо ли это было? Глупее некуда. Достаточно сказать, что эти решения пытались навязать мне мои дети, которых я из-за бесконечных командировок давным-давно не видел.
— Ну ладно, папа, ты сиди дома, а мы пойдем в зоопарк, — сказала Маша.
Она опять хотела победить. Получалось, что это все-таки ее решение, а не мое. Но тут уж я не стал спорить. Это была бы уже совсем какая-то беспросветная глупость с моей стороны: взять и пойти теперь в зоопарк.
— Маша, — спросил я дочку на всякий случай, — а зачем ты идешь в зоопарк? Кого ты надеешься там увидеть?
— Жирафа, — быстро сказала она.
— Но ты ведь уже видела жирафа. Ты была в зоопарке. Это Ваня никогда не был, а ты была.
— Папа, я тогда была очень маленькая и ничего не помню, — сказала Маша.
Алена позвонила мне из зоопарка и все рассказала. В общем, только войдя в зоопарк, Маша сразу перечислила все, в чем прежде всего нуждалась:
— Сладкая вата, воздушный шарик с зайчиком, чипсы, мороженое, мыльные пузыри... И на аттракционы.
— А как же звери? — спросила ее мама. — Там же жираф!
— Позже, — коротко ответила Маша.
Она прекрасно понимала: нигде больше в одном месте и в одно время она не получит всего этого богатства. Она еще в первый раз прекрасно осознала истинное назначение зоопарка в жизни человека.
Мария ГУТОРОВА
