21 марта 2007 г.
В феврале этого года в Самаре прошел семинар «Пресса и судебная власть: возможности взаимодействия в информационном пространстве». В нем приняли участие руководители Управления Судебного департамента Самарской области, председатели районных судов региона, журналисты, представители Фонда защиты гласности. Мероприятие очень важное, ибо – накипело уже. Судейское сообщество понимает необходимость контакта с прессой, без которого авторитет отечественной Фемиды не поднять. Да и контроль судебной власти со стороны СМИ как-то гарантирует объективность принимаемых решений.
Заголовок – единственное подходящее, что вспомнилось из университетского курса латыни: «Закон суров, но это закон». Еще слыхал где-то, что незнание Закона не освобождает от ответственности (знание, стало быть, освобождает?). Ну, всякие там поговорки типа: «От тюрьмы и от сумы»… Вот, в принципе, и все. Убежден, что большинство коллег по так называемой «четвертой власти» в отношениях с третьей дальше меня не продвинулись. Тем досаднее, что журналистов на семинаре собралось негусто. Было чего послушать и насчет чего поспорить.
На моей памяти случившееся мероприятие – едва ли не первая попытка от взаимных претензий перейти к сотрудничеству. Как правило, в залы судебных заседаний пишущую и эфирную братию пускают весьма неохотно. Если ты, конечно, не ответчик по делу или, храни Господь, не обвиняемый. Мы жалуемся на закрытость информации, на нехватку материалов и невозможность технически (используя аудио-видео аппаратуру фиксировать ход того или иного процесса. Частенько стоит лишь достать диктофон – и судья уже грозно хмурится; пару раз вон у меня даже пленку изымали. А по протоколу путного мало чего напишешь: кто их читал, эти протоколы, тот меня поймет.
С другой стороны, судья хоть и хозяин в зале, но принадлежит-то не себе, а закону. Который запрещает ему делать публичные заявления, комментировать свои и чужие решения, выступать в прессе по существу находящихся в производстве дел до вступления постановлений в законную силу. В таких условиях для журналиста самый легкий выход – самому чего-то додумать, дописать. Хорошо, коли получается «в кон», а если нет – это уже влияние на суд, что само по себе противозаконно и может привести на ту скамью, за которой еще вчера наблюдал из зала.
Примерно так на семинаре озвучил конфликтные зоны между представителями третьей и четвертой власти профессор кафедры ЮНЕСКО по авторскому праву Виктор Монахов.
Вообще, над проблемами гласности с завязанными, как у Фемиды, глазами давно уже бьется не одна светлая голова. Так, по мнению председателя Верховного Суда РФ профессора Валерия Лебедева:
- Важной гарантией беспристрастного поведения судьи и принятия справедливых решений служит социальный контроль в условиях открытости судебного разбирательства. Публичный характер правосудия, обеспечивающий его наглядность и способствующий контролю со стороны общества, имеет и то достоинство, что стимулирует судью контролировать свое поведение. В обстановке гласности значительно снижается вероятность осуждения невиновного или назначения несоразмерно сурового наказания.
Золотые слова, под какими наверняка подписался бы даже самый закоренелый ретроград. Только вот как воплотить их в реальность, когда приходится освещать дела, по которым ведется следствие, либо они уже приняты к судебному производству, но нет еще вступившего в законную силу решения? Выклянчивать крохи информации, чтобы из мозаики составить более-менее цельную картинку – та еще морока, зачастую ведущая к созданию ошибочного мнения. Может, есть смысл как-то законодательно оформить взаимоотношения между представителями третьей и четвертой власти, суда и журналистов?
Я, разумеется, не о тех коллегах, кто по судам шастает в поисках «жареного» ради повышенного гонорара и гораздых «разрулить» ситуацию и за судью, и за прокурора с адвокатом. Про таких на семинаре очень хорошо сказал президент Фонда защиты гласности Алексей Симонов:
- В настоящее время многие журналисты воспитаны именно так, будто весь мир только и ждет их мнения по поводу того, что они видят. Не того, что происходит, а именно того, что они думают. Но это глубокое заблуждение… Абсолютное большинство этого права не имеют, его надо заработать, заслужить…
Кстати, тот же Симонов отметил, что как раз в Самарской области взаимодействие СМИ и власти находится на достаточно высоком уровне в сравнении с другими регионами. Его мнение подтвердил и председатель Совета судей Самарской области, заместитель председателя областного суда Николай Шабанов, отметивший, что в 63-м регионе число конфликтных публикаций с резкими, порою даже оскорбительными комментариями в адрес суда стало значительно меньше. Вполне вероятно, отметил Николай Максимович, это связано с хорошей работой пресс-служб, а также со способностью местных властей вести диалог и с представителями СМИ, и с простыми гражданами. Недаром у нас в области число решений по делам, рассматриваемым в судах общей юрисдикции, оставленным в силе и не измененным вышестоящими инстанциями, достигло 97 процентов.
Славный статистический процент – результат общероссийской судебной реформы. Как сообщил начальник отдела по связям со СМИ Судебного департамента при Верховном Суде РФ Вадим Зиятдинов:
- Сегодня в большинстве областных судов введены должности пресс-секретарей. Сегодня зарегистрированы около 2,5 тысяч сайтов городских и районных судов, 147 сайтов военных судов, 89 сайтов – в каждом регионе России – управлений судебных департаментов.
Иными словами, и у прессы, и у населения теперь появилась возможность не только узнать месторасположения суда и телефоны судей (что было еще какой проблемой), но и познакомиться со списками рассматриваемых дел, основными требованиями к оформлению судебных документов, приемными для граждан часами. Кроме того, нынче вполне реально почитать решения суда по конкретному делу. Развитие федеральной целевой программы реформирования судебной власти должно привести к максимальной открытости системы. Чтобы критерии ее работы оценивались не только процентами «завернутых» и оставленных в силе решений, но и путем общественных опросов – в том числе, на основании публикаций и эфира в СМИ.
Проблему взаимодействия суда и прессы нахрапом, понятно, не решить. Слишком много спорных вопросов, над которыми еще думать и думать. Не согласен, к примеру, с высказанным на семинаре мнением, будто изначальная узкая специализация журналистов именно по судебной тематике позволит нам добиться независимости прессы при независимом суде. Человек может и не обладать специальными знаниями, но «незамыленность» его взгляда позволит разглядеть невидимое корифеям. В конце концов, Ковчег построил как раз дилетант, а профессионалы сконструировали «Титаник».
Отдельной темой для обсуждения может стать запретное доселе «распространение информации о частной жизни граждан, в том числе ставшей достоянием судебного следствия». Отнюдь не призываю копаться в грязном белье или шарить по интимным местам, но уж коли ты политик или еще какой публичный человек – будь ласков хотя бы посредством прессы поведать народу, где чего сколько взял и куда дел. Если это, конечно, не военная или государственная тайна.
Главным же тормозом в альянсе суда с прессой, сдается мне, является существующий доныне стереотип, когда судья – государев человек (за которым вся мощь державы), а бедолага-репортер – что-то навроде мелкого частника, пытающегося внедриться в казенно-отлаженную структуру. Не избавимся от этого – толком до конца никогда не договоримся, и никакие сайты тут не поспособствуют. Случаются, согласен, закрытые процессы, куда доступ ограничен, а то и вовсе нет. Да и не больно охота, раз нельзя. Однако и автор этих строк, и многие мои собратья по ремеслу не раз по решению суда оказывались за дверями самых рядовых – со всех точек зрения – судебных заседаний. Мотивировка, может, и законная, но по здравому размышлению никакая: мол, а вот не пущу – и баста, а то еще писать будешь... Поймем ли, что одну работу делаем?
Под занавес радостная для всех пишуще-снимающих весть. Совсем недавно лишь 15 процентов судей допускали возможность вести аудиозапись судебного разбирательства. Сегодня такое право закреплено законодательно и повсеместно. И наши диктофоны в зале суда больше не возбуждают Фемиду и ее сослуживцев.
Как говаривал Остап Бендер: лед тронулся, господа присяжные заседатели!..
