7 сентября 2007 г.
Полковник запаса Юрий Силантьев пробыл там, если сложить все его полеты вместе, пять тысяч часов.
10 ОКТЯБРЯ 1985 года в небе над Баграмом советский транспортно-боевой вертолет МИ-8 был протаранен американской ракетой «Стингер». Афганский моджахед, сделавший выстрел в нашу «вертушку», знал свое дело. Вертолет почти сразу же загорелся. Командир подбитого МИ-8 капитан Юрий СИЛАНТЬЕВ тоже знал свое дело. Он удержал теряющий управление и высоту вертолет в горизонтальном полете, дав возможность срочно эвакуироваться членам экипажа. «Тянул» на пределе, а когда понял, что вертолет стал окончательно неуправляем, выпрыгнул с парашютом сам. Удача в тот раз была на стороне стрелявшего моджахеда. Горящая машина вскоре завалилась на правый бок и, опрокинувшись, стала падать. Не долетев до земли нескольких метров, вертолет взорвался в воздухе…
10 ОКТЯБРЯ 1985 года в небе над Баграмом советский транспортно-боевой вертолет МИ-8 был протаранен американской ракетой «Стингер». Афганский моджахед, сделавший выстрел в нашу «вертушку», знал свое дело. Вертолет почти сразу же загорелся. Командир подбитого МИ-8 капитан Юрий СИЛАНТЬЕВ тоже знал свое дело. Он удержал теряющий управление и высоту вертолет в горизонтальном полете, дав возможность срочно эвакуироваться членам экипажа. «Тянул» на пределе, а когда понял, что вертолет стал окончательно неуправляем, выпрыгнул с парашютом сам. Удача в тот раз была на стороне стрелявшего моджахеда. Горящая машина вскоре завалилась на правый бок и, опрокинувшись, стала падать. Не долетев до земли нескольких метров, вертолет взорвался в воздухе…
ЭТУ картину офицер наблюдал в последние секунды перед приземлением. Еще он успел увидеть невдалеке второй белый купол. А вот третьего не было.
- Может, уже успел приземлиться, - была последняя мысль перед тем, как Юрий ударился о землю.
В худшее Силантьев не верил до последнего. Однако произошло именно это. Погиб один из членов экипажа - борттехник. Его тело позже нашли среди обломков винтокрылой машины…
Специальная комиссия, созданная по факту катастрофы МИ-8 и гибели одного из членов экипажа, вынесла определение – вины командира вертолета в происшедшем ЧП нет. Но Юрий переживал.
После случившегося Силантьева сразу положили в госпиталь. У него были обожжены лицо и руки. Кроме того, моджахеды успели обстрелять его в воздухе, когда раскрылся парашют, и ранить в левую ногу. Хорошо, что кость не задели. Но от удара о «континент» (так летчики называют между собой землю нестерпимо болел позвоночник. Ударился он сильно, потому что раскрыл парашют перед самой землей. Сделал это сознательно, зная, что стрелявшим будет труднее целиться в летящую мишень. И в свободном падении он развил такую скорость, что она сбила огонь с загоревшегося еще в кабине вертолета летного комбинезона.
Лежа на госпитальной койке, Силантьев вспоминал детство. Сентиментальностью он не отличался, а тут вдруг расчувствовался. Видно, сказалось только что пережитое да и свободного времени предостаточно.
Родился он в Пензе. Там, на улице Мирской, стоял когда-то просторный дом отца, Валентина Александровича, и мамы, Раисы Митрофановны. Кроме родителей и троих детей (старшей была сестра, средний - брат в доме жили дед и бабушка. Самые яркие впечатления той счастливой беззаботной поры связаны у Юрия с дедом, Александром Ивановичем. Тот очень любил детей. Они со всей улицы чуть ли не каждый день собирались или в доме, или в большом саду на приусадебном участке, где дед был полновластным хозяином. Еще он любил цветы, которые сам и выращивал. Их было море, а может, целый океан. Их хватало всем мальчишкам и девчонкам в округе, когда первого сентября они шли в школу. Дед встречал каждого в своем саду и дарил по букету для учителей…
С той поры в минуты душевных волнений Юрий всегда вспоминает именно эту картину: дед, раздающий детям цветы, запах только-только зарождающейся осени, и ту, ни с чем не сравнимую радость от неосознанного тогда еще чувства, что вся жизнь впереди…
В госпитале Юрий находился месяц и похудел там на пять килограммов. Он пролежал бы намного дольше, если бы не настойчивые просьбы госпитальному начальству выписать, чтобы долечиваться дома. В конце концов врачи согласились. Юрия выписали, хотя у него не разгладились еще рубцы от ожогов на лице и руках. Впереди капитана Силантьева ждали встреча с семьей и отпуск на целых два месяца. То-то было радости…
Однако радовались он и семья недолго. По ночам его стали беспокоить сильные боли в спине. Пришлось вновь обратиться к врачам. И первый же рентгеновский снимок показал, что поврежден позвоночник. Причем настолько серьезно, что военно-врачебная комиссия на его дальнейшей летной карьере могла поставить крест. И снова госпиталь, лечение, томительное ожидание. Но судьба была благосклонна к нему и на сей раз. К тому же искусство врачей да и молодость сделали свое дело. Через два с половиной месяца члены комиссии единогласно решили: «Годен к летной работе без ограничений на всех типах вертолетов»…
Много воды утекло с той поры. Два года назад полковник запаса Силантьев уволен из армии «по достижению предельного возраста пребывания на военной службе». Сейчас ему 52, более 30 из них отдано армии. После Афганистана он успел послужить на Дальнем Востоке (а начинал офицерскую службу лейтенантом, после окончания Сызранского высшего военного вертолетного училища), в Южной группе советских войск в Венгрии, Туркестанском военном округе, заочно окончить Военно-воздушную академию имени Ю.А. Гагарина в Москве и стать командиром вертолетного полка в Приволжско-Уральском военном округе. Это была его последняя летная должность. Полк расформировали в конце 1998 года. С этого времени до увольнения в запас Юрий Валентинович служил военкомом Волжского района Самарской области.
Сейчас Силантьев генеральный директор одной из охранных фирм. К «земной» жизни он так и не привык. И его по-прежнему, как и в молодые годы, тянет в небо, где он провел, если сложить вместе все полеты, пять тысяч часов.
Наталья КУДРЯШОВА
