18 июня 2007 г.
Марш несогласных, прошедший 18 мая в Самаре, назвали беспрецедентным еще до того, как он состоялся: его разрешили городские власти. После того как "несогласные" отмаршировали, акцию признали провальной. Организаторы планировали привлечь до тысячи человек, но на улицу вышло около трехсот (без журналистов, которых только официально было 150). Корреспонденты "Новой" на месте пытались разобраться, как властям удалось сделать из беспрецедентной акции провальную.
История о том, как разрешили провести марш в Самаре, уже стала легендой. Это решение принял мэр города Виктор Тархов. Он встретился с организаторами (с теми, кто смог до него добраться, минуя милицейские патрули и согласовал маршрут.
Акция была разрешена в тот же день, когда появилось заявление официального представителя правительства Германии с просьбой дать выступить российской оппозиции. Поэтому моментально распространилась версия: в Москве решили не ссориться с Европой лишний раз. Однако, по словам организаторов марша, горадминистрация еще до немецкой ноты была готова разрешить демонстрацию, даже не воспользовавшись традиционным маневром — предложением перенести мероприятие из центра на окраину. Впрочем, вопрос, чего будет стоить необычный поступок мэру Тархову, был актуален до вечера 18 мая, когда стало понятно, что у властей появилась возможность доказать сомневающимся и собственную демократичность, и маргинальность оппозиции.
Ноу-хау — старательная маскировка людей, ответственных за задержания "несогласных". После того как организаторы марша договорились с мэром, никто из силовиков не признал ответственность за многочисленные превентивные аресты участников акции. Свое согласие Виктор Тархов дал по телефону еще 11 мая, но организаторы не могли приехать к нему для подписания документов, так как у подъездов дежурили сотрудники УБОП. Активисты вышли из дома только после звонка мэра главе ГУВД области Александру Реймеру и федеральному инспектору по Самарской области Сергею Сычеву. Те заверили, что препятствовать "несогласным" не будут.
Но задержания продолжились. Поводы были разные: за расклейку агиток и для "установления личности"; потому что "похож на преступника, избившего ребенка", и из-за того, что, "по оперативной информации, при себе граната"; по подозрению в грабеже и для уплаты штрафа за переход улицы в неположенном месте. Задержания проводили УБОП и УБЭП. В метро на щите с надписью "Их разыскивает милиция" вывесили фотографии отдельных активистов.
Замглавы города Александр Кузнецов, подписавший разрешение на проведение марша, заверил корреспондента "Новой", что ничего не знает о задержаниях. А начальник ГУВД Самары Алексей Щербаков сообщил, что прочитал о происходящем в газетах. Такая вот анархия.
Пока "несогласные" прятались от милиционеров, начальники последних позировали перед телекамерами. Днем в четверг, накануне марша, к фонтану на улице Осипенко (отсюда должно было начаться движение высадился десант высших милицейских чинов. Полковник Алексей Щербаков в окружении подполковников и уполномоченный горадминистрации Юрий Долматов со свитой направились к одной из организаторов марша Анастасии Курт-Аджиевой.
Улыбнувшись в объектив, Щербаков начал: "Анастасия Сергеевна! По вашей просьбе организована эта встреча, чтобы еще раз обсудить детали обеспечения безопасности. Нам хотелось бы, чтобы вы назначили лиц, которые будут нам помогать. Они должны иметь отличительные знаки, с ними будут мои офицеры. Но все, что вы заявили, вы должны будете обеспечить. Шаг вправо, шаг влево — нарушение".
Организаторы "несогласных" решили предварительно пройти заявленным маршрутом. Дойдя до первого же пересечения с проезжей частью, представитель администрации театрально поднял брови: "Анастасия Сергеевна! Вам что, получается, нужно перекрывать улицу?! В заявке этого не написано, а должно бы — не автопробег". Анастасия Сергеевна занервничала: "Но мы же столько времени провели при согласовании в администрации, это не вызвало вопросов".
"Мы для этого и собрались, чтобы договориться", — подчеркнуто вежливо произнес Долматов. Объяснив, что на улицах может быть много пьяных, а потому нужно быть бдительными, не собираться числом больше заявленной тысячи и не отклоняться от маршрута, милиционеры и чиновники заверили: "ГУВД пошло вам навстречу, перекрывая дороги", — и откланялись.
Вечером в четверг прошли последние приготовления. Начальник пресс-службы областного ГУВД Александр Кромин рассказал на брифинге: у вас будет несколько возможностей признаться, что вы — журналист, тогда с вами обойдутся корректно: "У нас есть информация, что на мероприятиях могут оказаться провокаторы, которые заставят милицию действовать жестко".
Утром в четверг стало известно, что из Москвы не вылетели Гарри Каспаров, Эдуард Лимонов, правозащитник Лев Пономарев и еще 24 активиста ОГФ, запрещенной НБП, западных журналистов — их авиабилеты "вызвали сомнения". На самарском вокзале задержали исполнительного директора ОГФ Дениса Билунова, у которого изъяли 95 тысяч "фальшивых" рублей. "Марш обезглавили", — потом заявил Гарри Каспаров.
Мало кто из самарцев знал, что здесь пройдут колонной "несогласные". На вопрос корреспондента "Новой" о марше далеко не каждый понимал, о чем речь. Правда, на улице Осипенко за полтора часа до начала марша в магазинах вывесили таблички: "Закрыто на время прохождения Марша несогласных", кафе на набережной Волги тоже закрывались. В некоторых школах отменили вторую смену, а взрослых отпустили с работы пораньше — якобы для того, чтобы спокойно доехали до дома и не попали в пробки.
Строители спешно начали ковырять асфальт в центре города. На улице через каждые пять метров жарились на солнце милиционеры. (Всего на всех пятничных акциях, по официальной информации, была задействована тысяча сотрудников органов безопасности и ЧОПов. Почти на каждом столбе — плакаты "Марш дуралеев".
В это время на площади Куйбышева устанавливала сцену для рок-концерта волгоградская молодежная организация "Новые люди". Несколько дней они усердно трудились — в гостиницах, аэропортах и на вокзалах раздавали буклеты, призывающие к любви между Европой и Россией.
Марш начался вовремя. Когда выяснилось, что машину с громкоговорителем не пропустили, а мегафоны оказались заблокированными в одной из квартир, руководство взял на себя лидер московского отделения несуществующей НБП Юрий Червинчук, закричавший: "Нам нужна другая Россия!". И колонна двинулась к набережной Волги.
Журналисты сохраняли за собой численное преимущество на протяжении всего шествия. Хотя, возможно, мы и уступили милиционерам, но никак не участникам. Стандартная коробочка с желтенькими бейджиками (150 шт. — обещанный отличительный знак — быстро опустела, сотрудники пресс-службы помчались за второй порцией. На каждого человека, хоть как-то причастного к маршу, приходилось сразу несколько людей с карточкой "Пресса" на груди.
"Товарищи! Не ходите по газонам!" — демонстрировал заботу о городе представитель администрации Долматов. "Эх, в речку бы сейчас!" — советовались милиционеры. Потом появился и обещанный провокатор — бритоголовый в черном, явно чем-то подогретый. Начал крыть матом президента, фото- и телекамеры быстро взяли его в кольцо. Группа охраны из числа организаторов дважды отводила его к милиционерам, и он дважды оказывался опять в толпе.
На лицах иностранных журналистов отражалось врожденное уважение к проявлению демократии, на лицах наших — напряженное ожидание того, чем это проявление окончится. "Несогласные" скандировали антипутинские речовки, требовали свободы политзаключенным и честных выборов.
Митинг на ступенях набережной вышел тихим. Организаторы рассказали, как утром сотрудники милиции выломали дверь в их квартиру, где ночевали только девушки. Девчонок повязали (среди них была одна несовершеннолетняя и увезли в неизвестном направлении.
Женщины, добравшиеся до Самары из Белоруссии, жаловались на батьку Лукашенко. Мимо меня прошел майор, у которого из рации явственно донеслось: "Пути к отходу перекрыты". Знакомый журналист слышал, как по рациям договаривались отводить милицию и подтягивать ОМОН. Организаторы быстро свернули митинг.
Марш длился 30 минут, столько же — митинг.
