25 января 2007 г.
«Особое мнение» о выборах, о новом составе Губернской Думы и политической ситуации в регионе. Беседа с Андреем Колядиным, руководителем департамента по информационной политике и взаимодействию с институтами гражданского общества аппарата правительства Самарской области в эфире ТРК РИО.
Кнор: Для меня самым главным удивлением было узнать, что второе место заняли коммунисты, я имею ввиду сейчас выборы по партийным спискам. Мы динамично развивающийся регион, в котором успешная социально-экономическая обстановка. Почему мы претендуем на то, чтобы попасть в так называемый «красный пояс» к Орловской области и далее? В чем суть проблемы?
Колядин: Я думаю, что проблема в задумке, которая реализовалась с появлением партии «Единая Россия». Дело в том, что на определенном этапе коммунистическая партия стала набирать даже в регионах «красного пояса» 10-12% голосов. Хотя раньше она набирала 30-40%. И образовалась изрядная часть свободного электората, т.е. тех людей, которые раньше голосовали за коммунистов, а теперь голосовать перестали. И власть стала метаться, думать, какую же партию предложить, чтобы она с этим левым электоратом работала. Чтобы она смогла аккумулировать потерянное коммунистической партией и повести дальше, к вершинам развитого капиталистического общества. Соответственно, так и возникла партия «Справедливая Россия». Как сказали в свое время, демократия теперь стоит на двух крепких ногах.
Когда меня спрашивали, как я отношусь к появлению второй крепкой ноги демократии, я отвечал, что это не вторая нога, а одна, разделенная вдоль по всей длине. Теперь пытаются на одном электоральном поле создать две партии, одна из которых заберет себе электорат коммунистов, а две эти партии, скорее всего, будут драться за одних и тех же избирателей. Почему? Потому что две партии проправительственные, и причем они сами говорят об этом, они никогда не смогут взять голоса той самой оппозиционной недовольной части населения, которая не хочет голосовать за партию правительства, и за идеи, которые выдвигает Президент.
Как это не удивительно, но в нашей стране такие люди есть. И они будут избирать какие-то другие способы, как досадить действующей власти, либо они будут голосовать за действительно оппозиционные партии, либо просто не идти на выборы. Соответственно получилось, что «Справедливая Россия», появившись на электоральном поле, спровоцировала активность тех людей, которые всегда голосовали за коммунистов – прийти и проголосовать за коммунистов, а также спровоцировала методами своей борьбы тех, кто пришел и проголосовал за СПС, активно не участвовавшей в предвыборной кампании, и за партию "зеленых".
Кнор: Вот любопытный факт: если посмотреть партийные списки тех же самых коммунистов, "зеленых" и СПС, то, я думаю, что рядовому человеку, живущему в Самарской области, ничего не скажут эти фамилии. Но тем не менее, высокий процент чем обусловлен на ваш взгляд? Партийными лидерами на федеральном уровне или протестным электоратом?
Колядин: Дело вот в чем. Даже если рассмотреть на таком примере: драка на Руси всегда поощрялась. Была даже неделя перед Масленицей, когда проводились кулачные бои, село на село. И это было массовое развлечение, когда все собирались, смотрели и наслаждались этим зрелищем. Но не дай Бог, кто-то положит себе в перчатку подкову или пятак. Это считалось грубейшим нарушением и предавалось всяческой обструкции со стороны общества. Выборы - это форма драки, возможность доказать, что ты лучше, сильнее и могущественнее. Но эти выборы шли с использованием черных технологий, которые имели подпись «оплачено с избирательного фонда такого-то».
То есть, вот эти пятаки, заложенные в перчатку послужили тому, что общество возмутилось. Возмущение вызвало то, что люди не показывают лучшее, что у них есть, что их программа эффективнее, а скорее был навязан выбор из двух зол. Одна партия "мочила" другую, рассказывая, что это преступники, казнокрады и подонки. И это, я уверен, послужило тому, что «Справедливая Россия» потеряла 10% голосов, а «Единая Россия» потеряла процентов 15, и естественно, что эти 20-30% ушли к коммунистам. К тем, кто в драке не принимал вообще никакого участия. Коммунисты выглядели вполне приличными, милыми людьми, за которых можно голосовать на выборах.
Кнор: Но СПС тоже не принимали участие в этой драке. Только появились какие-то странные щиты «Голосуй за достройку». И люди не понимали, что такое «достройка», какое отношение это имеет к перестройке. То есть, в принципе заняли ту же самую позицию, что и коммунисты.
Колядин: Тут еще дело в том, что отсутствует строка «против всех». Люди шли и говорили: «вот проголосую я, наверное, за СПС, они все равно не выиграют». А в результате оказалось, что 9% голосов оказалось за СПС, и почти 8 - за "зеленых". А "зеленые"- вообще уникальная партия. Это единственная партия, которую никто не может осуждать за ее внутреннюю идеологию. То есть справедливость у всех разная. У рабочего с завода «Металлург» и Романа Абрамовича совершенно разное понятие о справедливости. Но никто, ни один человек не скажет, что «я хочу, чтобы мои дети дышали отравленным воздухом, пили отравленную воду». Все хотят, чтобы экология была хорошей. Поэтому, эта идея, помноженная на то, что "зеленые" нигде не участвовали, не закладывали пятаки и подковы, способствовала их победе.
Кнор: Хорошо, объясните тогда почему «Патриоты России», которые тоже ни в чем не участвовали, камнями не бросались, а вели себя достаточно прилично, не набрали даже 1,5 %?
Колядин: Ну, во-первых, у нас все-таки есть определенная внутренняя ментальность, мы смотрим и на лидеров партии. Я ни в коем случае не хочу обидеть Мартиросяна, но все-таки в нашем регионе человек, достаточно сложно говорящий по-русски, воспринимается людьми сложно. Это конечно наложило свой отпечаток. При том, что я, например, абсолютный интернационалист, и мог бы проголосовать за любого, даже не говорящего по-русски кандидата, лишь бы он дал очень красивую идею и вышел на выборы с уникальным предложением, за которое можно голосовать. Но, однако, слабая активность "патриотов", так как у них не было ресурсов для этого, лидер, который не смог стать яркой и харизматической личностью, плюс особенности региона послужили тому, что партия не набрала тех процентов, которые могла набрать.
Кнор: Ну теперь самый главный вопрос по «Единой России», потому что я знаю, что были изначально договоренности, что «ЕР» должна была набрать в Самарской области не менее 40%. И под этим должны были подписываться многие люди, и об этом говорили публично, а в результате она набрала около 34%. Результат достаточно низкий для Самарской области. Почему? Мы уже конечно говорили. Что тут и «Справедливая Россия» подкузьмила, но все-таки, почему так мало голосов за партию власти? Учитывая, что и ее программа, и обещания, которые она давала, пересиливали другие партии во много раз.
Колядин: Ну конечно же, совершенно понятно, если смотреть как голосовали по округам, то основная проблема в выборах, это был город. Там, где достаточно крепкие позиции по результатам выборов набирала «Справедливая Россия» во главе с мэром Виктором Тарховым, соответственно по некоторым городским округам «Единая Россия» вообще стала третьей.
Кнор: То есть это некий кредит доверия Тархову?
Колядин: Да, кредит доверия Тархову, помноженный на достаточно жесткую кампанию, при которой «Единую Россию» просто "мочили". Таким образом, кредит доверия Тархову, плюс привлечение протестного электората, плюс снижение рейтинга «Единой России» через действия «Справедливой России». Все это в городе резко снизило общий процент «ЕдРа». Потому что по Тольятти, по Сызрани, по районам, за счет которых, кстати, «Единая Россия» спаслась, процент был выше. И я думаю, что этот результат не такой уж и плохой, тут можно рассматривать ситуацию двояко. Лучше бы, конечно, было набрать 60%, и сказать, «вот какие мы молодцы, мы всех порвали», но надо понимать реалии окружающего мира.
Совершенно сходная ситуация в Ставрополье, где также выиграл мэр и «Справедливая Россия», причем с достаточно серьезным отрывом в 13%. Конечно они говорят, что в Ставрополье все равно формируется пул «Единой России» за счет мажоритариев, и в парламенте членов «ЕР» стало даже больше. Но если с этой точки зрения рассматривать наш парламент, то у нас вообще блистательные результаты. Потому что у нас больше половины единороссов в парламенте. Потому что мажоритарии по 17 округам побеждают и основная часть парламента единороссовская.
Кнор: Как вы относитесь к тому, что партии перед выборами берут на себя какие-то обязательства набрать определенное количество процентов? 40% хотела «Единая Россия», 30 обещал Тархов «Справедливой России».
Колядин: Я думаю, что это большая глупость. Но я так думаю не как член правительства Самарской области, а как политтехнолог, занимающийся всю жизнь выборными технологиями. Это глупость, потому что на то они и выборы, что в них есть элемент непредсказуемости. Хотя, с другой стороны, установки таких процентов организуют административную систему. То есть, поставить такую планку политтехнологу нельзя, он мониторит поле, рассматривает финансовые ресурсы и говорит: «вот на такие уровни мы, в принципе, можем рассчитывать». А вот для того, чтобы чиновник работал, ему необходимо сказать, что нужно получить столько-то процентов. Есть совершенно четкая цель - и он к этой цели идет.
Кнор: Андрей Михайлович, а как вы относитесь и как политтехнолог, и как представитель Самарской области к тому, что список «Единой России» возглавил губернатор? Говорят, что на сегодняшний день антирейтинг губернатора вырос до достаточно высоких показателей, порядка 25-30% ?
Колядин: Да, я тоже об этом слышал, но суть в чем? Суть в том, что я считаю, что это был единственный способ, чтобы «ЕР» набрала по Самаре достойные проценты. Потому что фигура городского лидера раскрученная и с большим кредитом доверия. Если бы вместо губернатора выставлен был другой лидер, то, возможно, «Единая Россия» не смогла бы набрать такие высокие проценты в Тольятти, Сызрани и районах. Потому что область с большим уважением относится Константину Титову, и его рейтинги очень высоки в этих районах. И именно область позволила «Единой России» уйти от других партий с большим отрывом.
Кнор: То есть он это сделал совершенно осознанно, для пользы «ЕР»?
Колядин: Я думаю, что, конечно же, с точки зрения логики человеческой, ему было бы лучше держаться от этих выборов подальше, как он всегда и делал с выборами. Обычно он отходит в сторону, и если все выиграли, то подходит и говорит: «ребята, я вам помогал», а если все проиграли, говорит «какие вы все-таки плохие работники, ай-яй-яй». В данной ситуации, когда ставятся достаточно жесткие цели и Москвой в том числе, то он, как член партии и как губернатор вынужден был вступить в этот выборный процесс, понимая, что результаты будут не столь блистательны, как в регионах, где «Единая Россия» побеждала всегда и где позиции «ЕР» неизменны.
Кнор: Ну, «Единая Россия» набрала то, что набрала, и в связи с этим, как вы думаете, будут ли серьезные изменения в политсовете «ЕР», в Губернской Думе, в Правительстве?
Колядин: Я думаю, что это было бы ошибочно. Потому что если «Единая Россия», сотрясаемая в Самаре на протяжении долгих лет катастрофами, изменениями, взаимными обвинениями и сменой лидеров, продолжит эту кампанию сейчас, то осенью она не будет претендовать даже на 30%. Я думаю, что если говорить о «ЕР», то надо устанавливать жесткое единоначалие на следующих выборах. Нужно возлагать всю ответственность и полномочия на одного человека, а не на пять центров: Нижний Новгород, Москва, политсовет, губернатор, представитель президента. Если это произойдет и будет жесткая иерархия в кампании, и если, наконец-то, «Справедливая Россия» поймет, что в конструктивном соревновании с «ЕР» она наберет больше процентов, чем в криках, воплях и истериках, то тогда, я думаю, обе партии достойно выйдут из выборов зимы 2007 года.
Кнор: Как вы считаете, кто возглавит партийные списки «Единой России» и «Справедливой России» на выборах в Госдуму? Те же самые партийные лидеры?
Колядин: Я не знаю, я не могу говорить сейчас об этом, потому что сейчас еще не понятно, как идеологически это все будет развиваться. Да и в принципе, еще, наверное, не подводились итоги этих выборов как в Самаре, так и в Москве. Я не вижу в этих выборах ничего катастрофичного. Конечно, было бы лучше, если бы «ЕР» набрала, скажем, 50% голосов. Вторую часть поделят коммунисты и «Справедливая Россия», ну еще, может быть, ЛДПР. И эти две-три партии разделили бы парламент, как произошло в некоторых регионах, но на сколько было бы это хорошо для парламента, я не знаю. Потому что управлять парламентом, в котором две силы и они неоднородны, и не однозначно подчинены губернатору, Сазонову или любому другому представителю финансово-промышленной группы или политической силы в данном регионе, значительно сложнее, чем многополярным миром, в котором систему переговоров и систему личных и общественных заинтересованностей можно выстраивать в какую-то общую линию. А сейчас как раз эта система создана в Думе. Поэтому я думаю, что от нынешнего расклада Дума выиграет.
Кнор: Возвращаясь к «Единой России» и «Справедливой России», у меня вопрос по дебатам. На прошедших выборах квинтэссенцией должны были стать дебаты между мэром и губернатором, как представителями двух наиболее крупных партий. И дебаты произошли на нашем канале в последнюю неделю разрешенной агитации. У большинства людей они вызвали разочарование. Все говорили, что эти руководители договорились обо всем заранее, и вопросы, неинтересные для людей, были обсуждены заблаговременно. Как вы считаете, были ли срежессированы эти дебаты? И принесли ли они пользу?
Колядин: Дебаты конечно же режиссировались штабами. Каждый штаб продумывал варианты, может быть в меньшей степени у Титова, потому что им практически невозможно управлять, он сам себе политтехнолог и советник, и сам принимает окончательные решения. Поэтому какие-то предложения, которые ему высказывались, он, как оратор и профессиональный участник таких дебатов, воспринимал через призму своего большого жизненного опыта и опыта таких дебатов. Но вот между Титовым и Тарховым заранее никаких договоренностей не было.
Кнор: А вам дебаты были интересны?
Колядин: Я могу сказать, что я изначально был против их проведения. Потому что, столкнув таким образом «Справедливую Россию» и «Единую Россию», мы сразу уравниваем их, и «Справедливая Россия» в этом случае обязательно выигрывает. Потому что в общественном сознании она стоит сразу за «ЕР» и является второй партией после неё. Но, однако, итог дебатов был совершенно неожиданным и для той, и для другой партии. И может быть, коммунисты поэтому и "выпрыгнули", как черт из табакерки. Расценив «ЕР» и «СР» как одну партию, весь протестный электорат пошел и проголосовал за коммунистов. Но с точки зрения жителя Самары, я расцениваю эти дебаты как очень позитивные для меня. Потому что там было определено, что мэр и губернатор не враги и что они будут конструктивно сотрудничать. Соответственно, будут ремонтироваться дороги, строиться жилье и т.д.
Кнор: Да, я тоже запомнила из этих дебатов только одну фразу – вы мэр, а я ваш губернатор. Последний вопрос касается взаимодействия Правительства Самарской области с «новорожденной» Думой. Более 2/3 состава Думы изменилось, пришли новые люди, поэтому, как вы думаете, как долго будет вестись эта притирка депутатов? И как долго будет выстраиваться конструктивное взаимодействие между исполнительной и законодательной властью?
Колядин: Я думаю, что определенное время на это уйдет в любом случае. Потому что пришли новые люди, которые до этого момента не могли проявить себя как политически яркие фигуры. Однако то, что они участвовали в выборах по мажоритарным округам, показывает, что это политически ориентированные люди, которые имеют надежду, что политический лифт выведет их на вершину власти. Соответственно, они будут пытаться заявить о себе. А как можно заявить о себе? Молча, соглашаясь со всем? Нет. А значит они будут противостоять, будут выделяться какими-то яркими заявлениями. Этот процесс продлится, скорее всего, в течение первого года. А постепенно, когда окончательно сформируются зоны политического влияния, Дума успокоится и начнет работать спокойно, как отлаженный механизм.
Кнор: Будут ли блокироваться различные политические партии? И начнутся ли брожения одномандатников из фракции во фракцию?
Колядин: Я думаю, что вряд ли. Если и будут такие вещи, то они будут носить единичный характер. Потому что, все-таки, приятней относиться к могучей фракции, способной принимать важные решения, чем к свободным форвардам, плавающим и ничего не решающим.
Кнор: Но тем не менее, у «ЕР» нет двух третей.
Колядин: Да. Конечно блокировки будут, любые партии будут вынуждены пойти на какие-то союзы, но, однако, и партии должны совершенно четко понимать, что, блокируясь с 28 депутатами, проще достигнуть двух третей, чем блокируясь с партией, у которой 7 депутатов. Поэтому у «Единой России» есть предпосылки к тому, что она создаст большинство.
Наталья Эльдарова
