18 апреля 2007 г.
Драматический театр в Тольятти выиграет, заполучив в художественное руководство такую статусную фигуру, как Петр Монастырский. На эту перспективу уже настраивают постановки мэтра в «Колесе», сделанные им еще в роли приглашенного режиссера. Известие о том, что Петр Монастырский стал главным режиссером тольяттинского театра «Колесо», можно воспринимать, с одной стороны, как безусловную сенсацию. Что бы там ни говорили, подобных прецедентов в мировой театральной практике просто нет. Во всяком случае, никто не слышал о том, чтобы человек в таком возрасте был приглашен возглавить театр и согласился это приглашение принять. С другой стороны, если перелистать страницы российской театральной истории, то мы увидим, что решение Петра Львовича органично вписывается в ее контекст. Вспоминая известных, очень известных и великих режиссеров, мы с некоторым удивлением убедимся, что никто из них не покинул театр до «последнего звонка».
Разумеется, нам известны только крупные имена. Но и Монастырский — это имя. Говоря сегодняшним языком — брэнд, который привлечет внимание зрителей и театрального сообщества даже в том случае, если Петр Львович будет ставить один спектакль за сезон, а на остальные приглашать режиссеров со стороны. Но как показал сезон прошедший, он способен на большее. Об этом говорят две его премьеры — «Зыковы» Максима Горького и «Варшавская мелодия» Леонида Зорина, принятые на ура в городе, привыкшем к другому театру, созданному 19 лет назад Глебом Дроздовым.
Оба спектакля Монастырский ранее ставил на сцене Самарского театра драмы. «Зыковых» — трижды: сначала в Самаре, потом в Болгарии, затем снова в Самаре. Тольяттинская постановка — четвертая. Свою симпатию к этому произведению он объяснил тем, что это «самая сюжетная» пьеса Горького. Постановщик назвал ее в программке «Современным триллером». «Зыковы» написаны в 1912 году, «в пору растерянности и депрессии русского общества, в период предвоенного духовного и нравственного упадка». Состояние мира обозначено здесь одной фразой: «Образовалось смятение понятий». Ее произносит персонаж по фамилии Тараканов, «проповедник добра и правды в отставке», как иронично характеризует его автор. Тараканов и есть трагическое отражение общества, в котором сломано единство поколений. В спектакле произошло некоторое «идейное» упрощение: «Только деньги дают независимость и свободу в России» — таков его лейтмотив. А таракановское «смятение понятий» из него исчезло, как и сам «проповедник добра и правды». Он по-настоящему оказался в отставке — его попросту вымарали из пьесы.
Когда Петр Львович представлял «Варшавскую мелодию», то просил не сравнивать новую постановку со своей же 60−х годов, в которой играли Людмила Грязнова и Валерий Никитин. Он мог и не просить: тот спектакль мало кто видел из нынешних зрителей. Да и воспринимается он сегодня совершенно иначе. Здесь жанр «лирический дневник» выдержан полностью, а драма двух разлученных безжалостным диктатором влюбленных смотрится как история Ромео и Джульетты середины ХХ века. Романсы Булата Окуджавы, появившиеся позже, звучат тут не совсем в тон, но впечатления от удивительно теплого, какого-то прозрачного спектакля не портят.
Театральный мир тесен, даже в такой огромной стране, как Россия. Дроздов и Монастырский хорошо знали друг друга, встречались, в разное время работали в одном театре — Воронежском, но у каждого был свой художественный мир, своя позиция в искусстве. Петр Львович исповедовал театр психологический, Глеб Борисович ставил острые политические спектакли, у него даже Отелло был загримирован под Бен Ладена. Но были у них и точки соприкосновения. Эти точки — актеры, которых они умели находить и растить. При этом у каждого был свой театрдом, само существование которого сегодня под вопросом. Сохранить сложившиеся традиции в «Колесе», привнеся в него свои принципы — задача чрезвычайно трудная. Предшественнику Монастырского петербуржцу Анатолию Морозову этого сделать не удалось. При нем коллектив оказался расколот, а это верный предвестник распада. До распада дело не дошло, но такая опасность была. Лучшее лекарство в подобных случаях — работа. И Монастырский, понимая это, готовит следующую премьеру.
У нее своя история. Пьеса Вассермана «Полет над гнездом кукушки», написанная по роману Кена Кизи, тоже шла на самарской сцене под названием «А этот выпал из гнезда». Сегодня главную роль в ней вновь репетирует Юрий Ганюшкин, игравший Мак-Мерфи 20 с лишним лет назад. Что из этого получится, мы скоро увидим.
А пока ясно одно: в «Колесо» пришел не просто новый главный режиссер, а человек с огромным жизненным и художест-венным опытом, прекрасным знанием сцены, умеющий работать с актерами и руководить сложным театральным организмом.
