16 апреля 2007 г.
Cредние специальные учебные заведения в провинции вниманием властей не избалованы, золотой дождь на них не проливается. Однако выживают среди них не только востребованные бизнесом или поставщики специалистов для бюджетной сферы, но и заведения совсем узкого профиля, которым лет 15 назад прочили верную кончину
Известный кино— и театральный режиссер Игорь Владимиров в 1970−е годы говорил, что актрису на роль юной Джульетты следует искать в Горьком (ныне — Нижнем Новгороде), в театральном училище. А что сегодня?
С наступлением весны в учебных классах и репетиционных залах нижегородского училища начинается жаркая пора: полным ходом идут репетиции выпускных спектаклей. И хотя до их публичного показа остается больше двух месяцев, без пяти минут артисты уже трепещут, как невесты на выданье: заметят ли их на училищной сцене худруки из разных театров России, приехавшие за кадрами? Обратят ли на них внимание столичные мэтры, дающие рекомендации для продолжения учебы в Российской академии театрального искусства (так сейчас называется ГИТИС), «щуке» (Театральный институт имени Щукина или Школе-студии МХТ?
Училищу в будущем году исполнится 90 лет. Оно одно из самых старых в стране, даже если считать только советскую историю, но корнями уходит еще дальше — к Нижегородскому музыкально-театральному училищу. Дому, в котором постигают секреты ремесла нынешние стрепетовы, два века. Он сам как большая декорация, в которой живут 150 исполнителей — студентов драматического и кукольного отделений, будущие артисты балета и театральные оформители.
С 1970 года хозяйствует в этом большом, шумном и вечно молодом доме Татьяна Цыганкова. Ни прежние времена, ни новые нравы не заставили ее отказаться от главного принципа отечественной театральной педагогики — обучать профессиональному мастерству не только как ремеслу, но и как культурной миссии.
Лихость невежества
— Татьяна Васильевна, в 1970−е годы конкурс в ваше училище был вполне столичный — 40—50 человек на место. А сейчас много желающих стать артистами?
— Среди девочек конкурс — человек десять на место, у мальчиков — меньше.
— Нынешнюю прагматичную молодежь перестало манить волшебство сцены: свет рампы, крики «браво», цветы, поклонники?
— Актер — не та профессия, которую выбирают рационально, по холодному расчету. Во все времена были и будут молодые люди, которых переполняет желание выразить себя. Они-то и приходят к нам. В этом стремлении к самовыражению может быть и подлинно творческое начало, и поверхностное представление о профессии, которое формирует шоубизнес. На вступительных экзаменах это не всегда понятно. Будущий актер раскрывается и формируется только в процессе работы над собой. Профессия эта по-прежнему востребована, причем не только в бурно растущей индустрии сериалов, но и в театре, которому нужны молодые герои и героини.
— И, тем не менее, «материала» для поиска талантов у театральных педагогов, увы, больше не становится…
— Думаю, причина в том, что сфера гуманитарной культуры постоянно сужается. Даже на государственном уровне я не вижу понимания того, что именно в этой сфере создаются преобразовательские идеи, которые двигают общество вперед. В результате культура низводится в лучшем случае до гуманитарного образования, но и оно становится все более утилитарным из-за того, что в образовательных программах отсекают «лишнее» — в первую очередь широкие и глубокие исторические и философские знания, на базе которых формируется сознание. Так, и театр — уже не тот властитель дум, который воспитывал поколения зрителей. Это то важное, что, на мой взгляд, влекло к нему талантливых людей, оно в последнее время постепенно уходит…
Театр избавился от идеологического давления, но попал под коммерческий пресс и вместо того, чтобы влиять на художественные вкусы публики, сам пошел на поводу у зрителя, лишенного важных духовных ориентиров. Вы ждете развлечений — пожалуйста, вам антрепризы, водевили… Или — «Ревизор» на чистом матерном языке, который подается как творческая находка.
— Но, может, на то оно и лицедейство, чтобы уживались и классические формы, и авангард, и легкие жанры? Из того, что сегодня шокирует, одно останется, а другое уже завтра отомрет…
— Давайте разделять новаторство и лихость невежества, с которой некоторые режиссеры берутся за театральные эксперименты. Как педагог я убеждена: чтобы избежать верхоглядства, а тем более создать нечто действительно новаторское, нужно овладеть «школой» — всем тем опытом, который накопило театральное образование и русский психологический театр. Кроме владения ремеслом нужна общая «культурная оснащенность» — знание литературы, драматургии, истории, этики и эстетики, без чего я не представляю себе развитие творческой личности.
«В Москву! В Москву!» и «в глушь, в Саратов»
— Татьяна Васильевна, а если не в общем, а конкретно: каков культурный уровень тех, кто мечтает сыграть Гамлета и поступает к вам? Что, к примеру, читают ваши абитуриенты, кроме обязательных для экзамена басни и отрывка из прозы?
— Да ничего они не читают! Уверены, что «Повести Белкина» написал Белкин, а из классики могут вспомнить «Муму». И с каждым годом дело становится все хуже. В семьях читают мало и не то, что нужно, в школе литература — второстепенный предмет. Что еще огорчает: детям не хватает любви и семейного тепла. Но при этом у них есть чувство собственного достоинства, раскрепощенность. Они занимаются спортом, танцами, жадны до эмоциональных впечатлений и стремятся как можно больше взять от жизни.
— Любой скажет: нормальные современные подростки, не тургеневские барышни и не графские потомки! Что вы беретесь сделать из них за четыре года обучения в театральном училище? Возможно ли за такое время «сделать» молодого человека или юную барышню культурными? Имеет ли вам смысл примерять на себя роль профессора Хиггинса?
— Мы весьма настойчиво стремимся дать студентам не только основы актерского ремесла, но и пробудить интерес к подлинным культурным ценностям, воспитать эстетический вкус. Вообще прожить эти годы в атмосфере дружной театральной семьи. Не могу сказать, что здесь в первую очередь, а что во вторую. Процесс, связанный с перестройкой мироощущения, трудный и подчас болезненный, но без этого никуда. Мы закладываем фундамент, а воспитание актера продолжается в театре, поэтому мы всегда старались передавать своих выпускников в лучшие театры и в хорошие руки.
— В советское время существовала система распределения всех выпускников, в том числе и творческих учебных заведений. А как сейчас ваши выпускники попадают на профессиональную сцену? Тем более в престижные театры?
— К нам по-прежнему каждый год приезжают столичные театральные педагоги и режиссеры из разных городов. В прошлом году из семнадцати выпускников семерых взяли в Москву — в Школу-студию МХТ, в Щепкинское и Щукинское училища.
— «В Москву! В Москву!». Попасть в столицу еще с чеховских времен означает: жизнь удалась!
— В столице больше возможностей, с этим трудно спорить. Но если говорить о критериях, то в моем представлении лучший театр — это театр-дом, театрсемья. Это театр, в котором главный режиссер — человек с ясной творческой позицией, заинтересованный во внутреннем развитии актера. Такие театры есть не только в Москве или Петербурге. В нашем любимом Кировском ТЮЗе или Пензенском театре драмы выпускники училища составляли половину труппы. Горьковский ТЮЗ, Рижские ТЮЗ и Русский драматический театр, Самарский театр драмы при Петре Монастырском — те площадки, на которых росли потом наши ученики. А сегодня они едут работать и в Белгород, и в Норильск, и во Владимир, где сохранились сильные театры. Понимаете, в небольших городах театр еще остается главным культурным центром и играет значительную роль в общественной жизни. И отношение к нему соответствующее. Если молодому актеру дают ведущие роли да к этому приличную зарплату, хорошее место в общежитии или даже квартиру, — почему бы не работать в таком театре?
К нашим студентам, кстати, начинают присматриваться задолго до выпуска, потому что мы и сами много ездим, стараемся не пропускать важные для студийных театров события. Наше училище традиционно участвует в фестивале имени Володина в Петербурге, чтецком конкурсе имени Есенина в Рязани, московском фестивале театральных школ «Твой шанс», который проводит Союз театральных деятелей. Во Франции показываем спектакли на французском языке: там в Руане, на родине Флобера, проводится ежегодный фестиваль спектаклей иностранных, нефранкофонных, театров. Вот, кстати, пример заботы о развитии языковой культуры, которая у нас только декларируется.
После открытия несколько лет назад собственного Учебного театра мы получили возможность проводить на своей сцене фестивали российских театральных училищ, мастер-классы ведущих столичных режиссеров и педагогов. Роман Виктюк, Александр Калягин, Константин Райкин, Сергей Женовач, Авангард Леонтьев — все они охотно давали «классы» для наших студентов.
С театральных небес — на суровую землю
— Татьяна Васильевна, вы из какого бюджета деньги получаете? Неужели их хватает на всю эту роскошь — французские гастроли, прием столичных знаменитостей?
— Содержит нас областной бюджет. И хотя зарплату платит исправно, на эти деньги мы не можем пригласить не то что ведущих мастеров из московских театров — хороших нижегородских актеров в качестве педагогов. Деньги на самое необходимое — покупку мебели, ремонт — приходится выбивать, в этом смысле с советских времен ничего не изменилось. В этом году, например, нам выделили 300 тысяч рублей, на которые мы можем отремонтировать кресла в Учебном театре. Но заменить световое оборудование уже не на что.
— Будете репетировать в темноте? А если серьезно: как выживаете, будучи малоимущими бюджетниками?
— Да, мы не богаты. Но — не одиноки и не беспомощны. Нам помогают наши бывшие ученики, которые из своего кармана платят дополнительные стипендии студентам. Учредил свои стипендии завод «РУМО», бывший «Двигатель революции» — там когдато работал на станке Евгений Евстигнеев, наш выпускник, имя которого сейчас носит училище. Помогает попечительский совет: он учредил 26 стипендий, выделяет средства на ремонт (в том числе и световой системы), финансирует наши творческие поездки и мастер-классы.
— Этот совет — из тех, что создавались по жесткой разнарядке региональных властей?
— Я сейчас точно не помню, лет десять уже прошло. Наверное, да — в добровольнопринудительном порядке, как все эти советы при театрах создавались. Поэтому почти все и развалились. Осталось всего два — в театре драмы и у нас. Власти этими советами давно уже не занимаются, а мы работаем, потому что за эти годы стали друзьями.
Вечно живые «елки»
— А студентам своим вы разрешаете подрабатывать — выступать на корпоративных праздниках или, скажем, сниматься в рекламе?
— Сквозь пальцы на это смотрю, но не одобряю и стараюсь по мере возможности не допускать этого. Боюсь, «заиграются», нахватаются штампов. Другое дело, когда театры приглашают наших студентов участвовать в постановках. Но даже в этом случае есть сомнения: слишком раннее знакомство с закулисной жизнью не принесет радости неокрепшей душе.
— Но уж новогодние «елки»-то, наверное, не запрещаете? У каждого актера есть пара баек о том, как в студенческие времена он подрабатывал Дедом Морозом. Это тоже традиция, вроде театральных «капустников».
— С «елками» дело обстоит так. Третий курс мы официально освобождаем от занятий на неделю, чтобы ребята могли работать на новогодних утренниках. А выпускники играют «елки» только в Учебном театре, где мы ставим рождественские спектакли по хорошим пьесам, с интересными ролями. Вот когда они играют в Учебном театре, я совершенно спокойна! Наша учебная сцена — это полноценный репертуарный театр. Здесь идет гоголевская «Женитьба», «Свадьба Фигаро» Бомарше, «Голос» Жана Кокто, «Приключения Насти» по повести Александра Володина «Происшествие, которого никто не заметил». Актерыкукольники играют «Ночь перед Рождеством», «Али-Баба и 40 разбойников»… В год мы не меньше восьми новых спектаклей ставим. Не у каждого взрослого театра бывает столько премьер. У нас есть постоянные зрители, которые любят студийные спектакли за их особую прелесть. Для студентов это почти профессиональная работа. За которую, кстати, они получают зарплату, на нее идет 40 процентов от сборов.
Самоутверждение в «мэтрах»
— Татьяна Васильевна, вы наверняка готовите своих ребят к суровым законам артистической конкуренции. Но в последние годы она помолодела, и уже совсем зеленые новички пытаются наступать на пятки давно состоявшимся театральным школам — таким как нижегородская, например. Имею в виду курсы актерского мастерства, студии, которые стали открываться при некоторых провинциальных театрах. Это тоже вариант театральной семьи, о которой вы говорили? Какое место такие формы подготовки кадров занимают в актерском образовании?
— Мне понятно, почему это происходит. С одной стороны, местные театры, не имея возможности пригласить в труппу хороших профессиональных актеров (прежде всего из-за низких зарплат и отсутствия квартир), пытаются готовить для себя кадры подручными средствами, давая прежде всего азы ремесла. С другой стороны, многие амбициозные театральные деятели в провинции хотят иметь собственные кружки или студии, самоутверждаясь, таким образом, в качестве «мэтров». Ну что я могу об этом сказать? Мне жаль тех ребят, которые искренне верят, что, научив нескольким профессиональным приемам (а чаще просто штампам), в студии из них сделают настоящих актеров. Многим такое «обучение» просто ломает жизнь, потому что молодые люди не могут адекватно оценить себя и не понимают, почему их потом никто не хочет брать — ни театральный вуз, ни серьезный театр.
Кстати, другой перекос связан с тем, что некоторые провинциальные театральные училища захотели стать институтами, не имея для этого необходимой базы. Результат может оказаться тем же — ремесленник без широкой культурной «оснастки». То, что я называю «советский специалист».
— А что плохого в том, что училище хочет развиваться и повышать свой образовательный статус? И почему вы отказались от такой возможности, которая была у Нижегородского театрального училища?
— У меня на этот счет есть своя позиция. Я убеждена, что театральное образование должно развиваться там, где уже есть аура искусства — традиции, живой театр, зрители. Но даже в театральных городах не всегда есть условия для появления высшего учебного заведения. Институт — это не другой размер аудиторий (хотя материальная оснащенность очень важна), — это прежде всего масштабные личности в качестве педагогов и руководителей творческих мастерских. Не случайно имена ведущих театральных вузов и школ связаны с людьми, которые их создавали и преподают актерское мастерство. А если таких мастеров нет в губернском городе?
— Но Нижний Новгород не может пожаловаться на отсутствие традиций. Вот и у вашего училища дореволюционные творческие и культурные корни.
— Так и есть. Но при этом в наших театрах уже стала привычной проблема с главными режиссерами: они то бесконечно меняются, то вовсе отсутствуют, и художественным руководством занимаются действующие актеры. Поэтому мне, например, пока непонятно, как будет развиваться театральная жизнь и репертуарная политика, работа с актерами. Думаю, для начала надо исправлять театральную ситуацию, чтобы появились те творческие силы, которые способны поднять образование на качественно новый уровень. А пока лучше быть хорошим училищем, чем плохим институтом. Тем более что у нас обучение творческим предметам идет по программам Школы-студии МХТ. И в этом плане мы как их «младшие братья». Есть и другое соображение. В погоне за институтским статусом легко растерять то неповторимое и ценное, что у нас сейчас есть, — атмосферу семьи, дух театрального дома, в котором формируется не только профессиональный артист, но и неординарная, интеллигентная личность.
Наталья Дядик
