14 апреля 2007 г.
Владимир Зельдин – Дон Кихот 20 века
Выдающийся мастер, признанный патриарх отечественного театра и кино, он создал целую галерею ярких и запоминающихся ролей
С Владимиром Михайловичем Зельдиным я мечтала встретиться уже давно. Еще в детстве он запомнился мне в роли обаятельного грузина Мусаиба в фильме «Свинарка и пастух». А ироничный король Мелиот из «31 июня»? А безжалостный убийца-судья из картины С. Говорухина «10 негритят»? Всех его ролей в театре и кино просто не перечислишь…
Владимиру Михайловичу уже 92 года, но если не знать об этом, поверить невозможно: на пороге своей гримерной в Театре Российской армии, где Зельдин служит более 60 лет, меня в условленное время встретил стройный, подтянутый седовласый мужчина с живыми глазами, в которых нет-нет, да и вспыхнут озорные ироничные искорки. Наша беседа продолжалась довольно долго, но время пролетело незаметно. Я наконец поняла, почему Зельдин так любит роль Дон Кихота, которую играет уже два года: в душе он настоящий Рыцарь. Только не печального, а светлого образа, который так необходим всем нам, уставшим от житейской суеты…
Запах колбас времен нэпа
– Владимир Михайлович, говорят, что все мы родом из детства. Вы согласны с этим?
– Безусловно. Детство – самый светлый, радост-ный и прекрасный период в жизни каждого человека. Я не коренной моск-вич, родился в Твери и чем старше становлюсь, тем милее для меня Пролетарка – так назывался рабочий район, где я вырос. Удивительное место. У нас был какой-то не-обыкновенно дружный двор. Он состоял из трех четырехэтажных кирпичных домов, в которых жили в основном инженеры, механики и прочая техническая братия. Мы, дети, запросто ходили друг к другу в гости и играли в лото. Зимой заливали каток, где катались на коньках, играли в хоккей. На Новый год настоящим чудом для нас были фейерверки, которые устраивал чей-нибудь папа. Из тех, знаете ли, народных умельцев, которые могут и блоху подковать, если понадобится. Но особенно замечательны были праздники Пасхи и Рождества. Приготовления к ним становились настоящим ритуалом – подчас увлекательнее самих праздников. Совсем не так, как сейчас: купил быстренько в гастрономе всяких нарезок, консервов и – застолье готово! Представьте себе, я до сих пор помню запах колбас и буженины, которые мама покупала во времена нэпа в обычном магазинчике в Твери… Теперь таких не сыщешь ни за какие деньги! Прекрасно помню, как мама делала творожную пасху, а мы с сестрой облизывали ее пальцы, измазанные творогом с ванилью и изюмом, перед тем как она шла мыть руки…
– В чем секрет вашего долголетия?
– Все начинается с семьи. У меня родители никогда не скандалили и не повышали голос на детей. Отец не пил. Наверное, поэтому и я не пью и не курю, благодаря чему до сих пор сохранил сильный голос и пою на сцене. В школе у нас даже мысли не было не то что о каких-то наркотиках, но даже о сигаретах. Были иные увлечения: драмкружок, музыка и спорт. Врезалось в память, как в субботу, рано утром, мама давала мне настоящую французскую булку за 5 копеек, и я спешил на стадион, потому что в то время играли пять футбольных команд. Начинала пятая команда, потом четвертая и так далее, пока дело не доходило до первой – самой мастеровитой. Мы проводили на стадионе целый день, и нам не было скучно. Прекрасно помню клуб на Пролетарке, куда мы мальчишками бегали смотреть приключенческие картины с Мэри Пикфорд, Дугласом Фербенксом, Гарри Пилем. Билет на дневной сеанс стоил сущие пустяки. Вообразите себе: огромный экран, большой зал, жесткие деревянные венские стулья, холод собачий… Но я был безумно счастлив, потому что получал возможность попасть в сказочный мир иллюзий…
Москва сразу
и навсегда
– Какой вам запомнилась Москва 20-х годов? Вы сразу приняли ее в свое сердце?
– Мы переехали в Москву в конце 1924 года. После Твери и скромного рабочего района Пролетарки, где редко горели газовые фонари, она потрясла меня обилием электричества на улицах, а также количеством трамваев и извозчиков. Выйдя с отцом из поезда на привокзальную площадь, мы сразу же очутились в людском потоке, похожем на гигантский муравейник. Мы поехали на Крестьянскую заставу, где жили извозчики-ломовики и стояли деревянные строения с лошадьми. В доме напротив наши родственники снимали комнату. Какое-то время мы жили у них, а потом переехали на Красноказарменную улицу, где располагались пехотная и кавалерийская школы Уншлихта. Позже я стал посещать их, полюбил лошадей и приобрел хорошую осанку. Там я познакомился с Василием Сталиным, который тоже занимался верховой ездой. Должен заметить, что он ничем не отличался от всех нас. Напротив, мне он запомнился скромным веснушчатым юношей в солдатской шинели.
Я полюбил Москву сразу и навсегда. Постепенно познавал все ее тайны, изучал улочки и переулки. Когда занимался в музыкальной школе имени Гнесиных по классу скрипки, мне, еще маленькому мальчику, приходилось самостоятельно ездить на трамвае, а потом идти пешком к Арбату, мимо Собачьей площадки, которой давно уже нет. И руки мерзли, и скрипка в футляре под мышкой, а одет я был очень бедно. Помню, стояли такие суровые морозы, что возле трамвайных остановок разжигали большие костры, чтобы люди в ожидании трамвая могли погреться. Сейчас в это трудно поверить…
Так что, когда Иван Александрович Пырьев пригласил меня в мою первую картину «Свинарка и пастух», я действительно, исполняя песню о Москве, понимал своего героя. К слову сказать, попал я в этот фильм совершенно случайно и… не без участия женщин! На роль Мусаиба пробовались многие замечательные грузинские актеры. И вот Пырьев собрал всех актрис, снимающихся в картине, и показал им в исполнении разных актеров отрывок из финальной сцены, когда Мусаиб входит в избу и говорит: «Здравствуйте, Глаша!»
«Кто вам больше нравится?» – спросил режиссер. Женщины единогласно выбрали меня. Так моя кинематографическая судьба решилась.
Было очень интересно жить
– Вам везло на встречи с замечательными людьми?
– Необычайно! Например, министр культуры Екатерина Фурцева запомнилась по выступлениям в Доме актеров, где мне довелось бывать. После одного из спектаклей она заглянула за кулисы, и мы долго беседовали. Очень красивая женщина, и еще возникло ощущение, что она хорошо понимает людей искусства и хочет много для них сделать. Была ли у нее такая возможность – это другой вопрос... Она сказала интересную фразу: «Сейчас такое время, когда не существует авторитетов». Возможно, отчасти она была права, но я лично всегда занимал другую позицию, видя людей, до уровня которых хотелось расти. Всегда прислушивался к авторитетам. Я был свидетелем выступлений Владимира Маяковского. В 1932 году они проходили в Доме актера в Филимоновском переулке. Маленькая сцена, небольшой зрительный зал в полуподвальном помещении, бильярдный стол, огромная лампа, в фойе ужасно накурено… А Маяковский казался таким высоким, что подпирал головой потолок. У него была мощная, красивая фигура, он громко читал свои стихи, и студенты, которые набивались в зал, задавали ему всякие каверзные вопросы. И вы бы слышали, с каким блеском и остроумием он отвечал им под грохот аплодисментов! Нет, в то время было очень интересно жить, потому что всюду происходило что-то увлекательное. Помню жаркую дискуссию, когда в саду имени Баумана министр культуры Луначарский встретился с патриархом всея Руси. А поэтические вечера в Политехническом музее? Такое не забывается! А еще я видел кавалергарда Игнатьева в Доме актера, когда он приехал в Советский Союз: огромного роста, красавец, а какая речь, какое чувство собственного достоинства! Понимаете ли, аристократы являлись особой породой людей.
«Бороться, когда побежден!»
– Можете сказать, что вы счастливы?
– Мое поколение прошло через огонь, воду и медные трубы. Голод, войны, разруха, террор… Поэтому то, что мне выпала такая долгая жизнь, действительно счастье. А сейчас я необыкновенно счастлив, что наш замечательный режиссер Юлий Гусман дал мне роль Дон Кихота в спектакле «Человек из Ламанчи». Порой мне кажется, будто я шел к этой роли всю жизнь, ведь я пережил на своем веку все, о чем говорит Дон Кихот.
– Что бы вы пожелали нашим читателям с высоты прожитых лет?
– Прежде всего быть хоть сколько-нибудь добрее друг к другу в наше жестокое время. А еще я хотел бы обратиться ко всем людям словами моего любимого героя – Дон Кихота: «Мечтать, пусть обманет мечта! Бороться, когда побежден! Искать непосильной задачи и жить до скончанья времен!»
