24 января 2007 г.
На фоне многолетней полемики о метафизической природе городского мусора я незаметно для себя вывела определение совершенно другой природы, куда более высокого полета, чем какие-то битые склянки да окурки. Я замахнулась на природу самого человека. Ладно, так уж и быть, сузим понятие до знакомого минимума: не гомо сапиенса в принципе, а российского человека.
Во всем виновата наша любовь к абстракциям. Кто говорит, что чисто там, где не мусорят, а кто, напротив, возражает, что чисто лишь там, где хорошо убирают. И у первой, и у второй теории есть масса слабых мест, зато обе сильны тем, что олицетворяют собой бесконечность. И ту и другую можно было бы смело поименовать названием интеллигентного, но скучного фильма Дэвида Линча «Шоссе в никуда», - поскольку у нас в городе и мусорят, и не убирают в совершенно синхронном режиме, то можно до Второго пришествия фантазировать, а как бы могла выглядеть Самара, если бы она была чистой. Тут определенно есть в каком направлении необузданно грезить, тем более что иной раз кажется: отними у нас эту благодатную тему для разговоров, наведи в городе порядок – и мы, в одночасье лишившись дара речи, попросту растеряемся. Теряться же между тем не стоит, так как сама житейская практика: а не мусорить и б убирать – подсказывает, что предмет разговора (мусор совершенно не заслуживает такой глубинной философии, требуя к себе куда менее созерцательного отношения.
То же самое и с природой российского человека. Она, конечно, и сложна, и многообразна, и неохватна, только ни одна из многочисленных теорий на этот счет не отвечает подлинному положению вещей. Мне вот сдается, что современный россиянин оплетен идиотскими мифами о своей загадочной природе, словно Лаокоон змеями, так тесно, что ему уже трудно совершать естественные телодвижения, не вступая в неизбежное противоречие с собственной мифологией. Более того, мифологизация российского человека привела к тому, что наиболее естественными телодвижениями для него теперь являются самые противоестественные. И наоборот.
Мои друзья из Новокуйбышевска попали то ли в коммунистическое, то ли – теперь уже и непонятно, как правильно – в капиталистическое завтра. Когда под министром Зурабовым зашаталось кресло, он занервничал и придумал эксперимент. Согласно этому эксперименту любой житель России, застрахованный по системе обязательного медицинского страхования, должен получать – и будет получать! – полный перечень медицинских услуг, предусмотренных полисом. Целиком. От вежливого обслуживания до предоставления дорогостоящих медикаментов. Чтобы вам было понятней, о чем идет речь, могу сказать, что речь идет все о том же самом отсутствии мертвых теорий – согласно эксперименту г-на Зурабова наша медицина наконец-то должна была заработать именно так, как должна работать любая нормальная медицина. Эксперимент по какой-то счастливой случайности решили провести именно в Новокуйбышевске. Когда моя знакомая отправилась в поликлинику проверить повышенное, как ей показалось, давление, ее там ожидал настоящий культурный шок. «Здравствуйте! – ласково сказала ей та самая участковая врачиха, мускулы лица которой, как считали все ее пациенты, ранее были совершенно не приспособлены к человеческой мимике. – Как хорошо, что вы пришли! Вам полагается санаторно-курортное лечение…» «Мне?! – в ужасе переспросила моя знакомая и попятилась к двери. – За что?! И вообще, у меня нет денег оплачивать путевку в санаторий…» «А вам и не надо ничего оплачивать, - заботливо настаивала эскулапша, - все оплатит страховая компания!» После таких слов давление у моей подруги подскочило ровно настолько, чтобы этого оказалось достаточно для госпитализации. Едучи в карете «скорой помощи», она слабым голосом сообщила по сотовому телефону своим домашним, куда ее везут и чтобы они принесли ей в больницу комплект постельного белья. «А вот это вы зря, - оскорбленно сказал сопровождающий ее фельдшер, - у нас теперь нехватка белья полностью ликвидирована». Подруга потеряла сознание.
Очнувшись в больнице, она обнаружила над собой медсестру в образе доброй феи, рядом с которой встревоженно улыбался … ну да, добрый фей. Это был палатный врач. Который всю неделю, проведенную моей подругой в больнице, заботился о ней, как о родной дочери. Мало-помалу подруга моя стала привыкать к такому чуткому отношению, позволяла себе милые дамские капризы, которые ее доктор снисходительно воспринимал как должное, и, обнаружив однажды, что точно так же ее палатный врач заботится и о других своих пациентах, совершенно не проводя между ними никаких кастовых различий, даже слегка обиделась и возревновала…
Вся эта полуфантастическая (да чего там стесняться – «полу»! самое настоящее, как сегодня сказали бы, «фэнтези», и дело с концом! – словом, вся эта мистика завершилась и вовсе феерически: моя подруга действительно попала в санаторий-профилакторий. И жила там в пафосных апартаментах с телевизором и DVD-плеером.
Самое интересное, что волшебное преображение новокуйбышевских медиков произошло скопом и в одночасье, словно их всех перекусала одна и та же неизвестная науке муха – носительница вируса заботы, доброты и профессионализма…
Поскольку мухи, подобной этой, в природе все-таки не существует, я позволю себе высказать обещанную гипотезу о природе российского человека. Природа эта – варварская, от начала и до конца. Начисто лишенная гуманистического стержня. Потому что только самые настоящие варвары проявляют искры человечности не по искреннему душевному импульсу, а из-под палки. Из-под какой такой палки? Да дело в том, что эксперимент министра Зурабова – куда, конечно же, помимо благ, предоставляемых пациентам, входило и грамотное материальное поощрение самих медработников, - включал одну маленькую хитрость. Согласно условиям этого эксперимента любая жалоба больного в адрес лечащего врача, даже самая незначительная и неубедительная, могла обернуться для последнего ощутимыми потерями в заработке и дисквалификацией. На этом фоне внезапно прорезавшийся в медработниках трудовой энтузиазм приобретает немножко иной характер. Это к вопросу о противоестественных телодвижениях. Медики, угодившие под эксперимент, мгновенно обнаружили в себе чудесную способность к естественному поведению: они, словно по мановению волшебной палочки, вдруг научились делать все то, что должны были делать всегда, согласно собственному призванию и клятве Гиппократа, без ссылок на скверные условия работы и низкий уровень зарплаты. Сказать бы тут сакраментальное: «Могут, если захотят…» - но не уверена, что прозвучит к месту. Захотят? Да бросьте вы, так ли они этого хотели? Скорее, были вынуждены принять новые условия…
Не стоит, впрочем, забывать, что даже у бесконечной темы городского мусора есть две стороны – есть другая сторона и у темы нашей безжалостной российской медицины. Ведь и сам г-н Зурабов со своим экспериментом – наглядный пример противоестественного поведения: называть «экспериментом» нормальную организацию системы здравоохранения может, конечно, только министр варварского государства. И я вот теперь все думаю: а как закончится этот его эксперимент в отдельно взятом Новокуйбышевске? Точнее, не как, а чем? Когда медикам и страховым компаниям дадут отмашку – все, ребята, вы хорошо поработали, всем спасибо, все свободны, - что будет тогда? Не перекусает ли их всех тогда «в обратную сторону» другая заразная муха - та самая, которая так долго мешала им быть хорошими специалистами?
Светлана ЕРЕМЕНКО
