22 января 2007 г.
На этой неделе Уполномоченный по правам человека в Самарской области Ирина Скупова присоединилась к поручительству за Николая Уткина, направленного в прокуратуру области группой депутатов от Тольятти. Поручители продолжают настаивать на необходимости изменения для обвиняемого меры пресечения на более мягкую, например, на домашний арест. О том, что побудило Уполномоченного выступить с этой инициативой – она рассказала Репортеру.
Группа депутатов и лично вы выступили в качестве поручителей мэра Николая Уткина. Почему вы приняли такое решение?
Насколько мне известно, в качестве поручителя мэра выступили депутат Сергей Андреев и помощник Уткина, господин Абрамов. Поскольку я считаю, что нахождение в СИЗО не соответствует состоянию его здоровья, и с момента его задержания я трижды обращалась к прокурору области по изменению меры пресечения на домашний арест, то считаю вполне логичным использование такого действия, как личное поручительство.
Что подразумевает поручительство и может ли оно как-то повлиять на ход дела?
Оно может влиять на изменение меры пресечения. Подписывая поручительство, мы в порядке ст. 103 Уголовно-процессуального кодекса РФ ручаемся, что человек в случае изменения меры пресечения будет являться на допросы, в суд и не станет чинить препятствий производству по делу. Соответствующий документ был подписан 1 июня и направлен прокурору Самарской области. Поручительство как процессуальное действие используется в нашей стране не так часто. И еще реже оно приводит к результатам. Но, тем не менее, это не значит, что не надо пытаться его использовать. Это в любом случае является обозначением позиции и определенной гарантией в случае изменения меры пресечения. Правда, стоит отметить, что в отношении обычных подозреваемых и обвиняемых поручительства удовлетворяются чаще, чем в отношении публичных фигур.
Почему вы решили присоединиться к поручительству?
- Николай Дмитриевич перенес сложнейшую операцию, реабилитационный период не завершен. Уже после ответов прокуратуры о достаточном медицинском обеспечении поступило обращение от жены Николая Дмитриевича, крайне встревоженной состоянием его здоровья. К тому же закон требует, чтобы заключение под стражу даже при наличии формальных оснований применялось лишь при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения. Кроме того, закон требует, чтобы человек содержался в условиях, исключающих угрозу его жизни и здоровью. Поэтому, зная об определенных организационных сложностях, связанных с применением такой меры пресечения, как домашний арест, и о недостаточно широком распространении ее в настоящее время, тем не менее считала целесообразным настоятельно просить прокуратуру об использовании именно такой меры. Тем более что ограничения и запреты, предусмотренные нормами о домашнем аресте, способны полностью исключить те риски, которыми органы следствия и прокуратура обосновывает необходимость содержания Уткина под стражей.
Замечу, что это имеет значение не только применительно к Уткину. У нас сейчас находится несколько жалоб обвиняемых на нарушение их права на охрану здоровья в условиях содержания под стражей. Эти люди не имеют публичного статуса, это те, кого мы обычно называем «рядовые граждане». Два из них я нахожу обоснованными и также настаиваю на изменении меры пресечения. Поручиться за всех этих людей я не могу, так как я их лично не знаю, а я подписываю поручительства, только если лично знаю человека. Николая Уткина я знаю. И я не думаю, что он, находясь под домашним арестом, будет как-то влиять на рассмотрение дела, препятствовать ему, передавать кому-то какие-то чемоданы денег… К тому же УПК предусматривает ответственность поручителя за невыполнение обязательств.
Я не имею процессуального статуса и вмешиваться в существо дела не могу. Это задача адвокатов. Но нарушение конституционного права на охрану здоровья – это моя составляющая. Сейчас он находится в одном из СИЗО области, условия содержания полностью соответствуют Федеральному закону «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений». Прокуратура не увидела оснований для разрешения мне встречи с Уткиным, утверждая, что у него нет жалоб на условия содержания и медицинское обслуживание. Однако в рамках рабочей проверки учреждений ГУФСИН я имела возможность убедиться, что условия действительно нормальные. Николай Дмитриевич также отметил, что у него нет никаких претензий по отношению к охране и лицам, сопровождающим его к месту судебных заседаний.
- Тем не менее вы считаете, что нахождение в следственном изоляторе негативно отражается на состоянии здоровья Уткина?
- Я думаю, что операцию на сердце симулировать невозможно. После этого нужно в течение полугода соблюдать особый режим, необходимый для реабилитации, и четко соблюдать все предписания врачей. Тем более что сейчас у него возникли осложнения. Конечно, в СИЗО есть медсанчасть и больница, но нет специалистов узкого профиля. Кроме того, если обвиняемый настаивает на приглашении узких специалистов, то ему обязаны их предоставить согласно закону. Будучи человеком публичным и закаленным в политических боях, Николай Дмитриевич, естественно, предпочитает официально не жаловаться на состояние здоровья, опасаясь обвинений в попытках избежать ответственности. И, конечно, эта его позиция дает основания сохранять меру пресечения.
- Встречаете ли вы какие-то препятствия, вмешиваясь в эту ситуацию как Уполномоченный по правам человека?
- Я не назову это препятствиями. Это позиция прокуратуры, основанная на законе. Я могу с этой позицией только соглашаться или не соглашаться. Я не соглашаюсь, так как вижу основания для своего вмешательства. Даже формально правомерные действия государственных органов не должны сопровождаться нарушением прав и свобод человека. В одном из обращений я указывала, что само содержание Николая Дмитриевича под стражей при его диагнозе и при рекомендациях, данных врачами, с точки зрения, например, Европейского суда по правам человека, может быть расценено как пытка. И не стоит расценивать это как риторику. Я пыталась добиться приглашения к Николаю Дмитриевичу узких специалистов, в том числе и из гражданской системы здравоохранения, но ситуация при определенной готовности прокуратуры к содействию сложилась довольно странно. Самому Уткину почему-то было сделано предложение о прохождении медико-судебной экспертизы «для снятия побоев». Именно в такой вот формулировке. Кстати, сами по себе подобные предложения обвиняемому в отсутствие адвоката – это процессуальное нарушение. Естественно, Николай Дмитриевич отказался – его ведь никто не бил. И в итоге имеется его письменный отказ, на основе которого прокуратура уведомила меня, что он отказался от обследования. Но я продолжаю настаивать на том, что медицинское обследование необходимо. Такая практика предусмотрена законом, так делается в отношении ВИЧ-инфицированных, заключенных, страдающих туберкулезом. По одному из обращений к нам осужденному, между прочим, за организацию и участие в незаконном бандформировании, проводились серьезные обследования, включая компьютерную томографию. Так почему к осужденным по 150, 208 и 22 статьям можно приглашать гражданских врачей, а к мэру Тольятти нельзя? Я этого не понимаю. Я возражаю и настаиваю на обследовании. Тем более что такое освидетельствование, наоборот, сняло бы все спекуляции на эту тему, если Уткин, как утверждается, вполне здоров.
- Вы сказали, что в отношении публичных фигур поручителям редко идут навстречу. Скоро в Самарскую область должен прибыть с визитом Владимир Лукин. Собираетесь ли вы привлекать его как федерального Уполномоченного?
- К поручительству привлекать его я не собираюсь, исходя из того, что Владимир Петрович лично с Уткиным не знаком. А вот в остальном он нам уже помогал. Зимой, когда так называемое «земельное дело» только началось, он по моему ходатайству обращался в Генеральную прокуратуру РФ. И в случае, если решение об изменении меры пресечения не будет принято на уровне области, я также оставляю возможность обращаться к В.П. Лукину.
- То есть вы оцениваете шансы по изменению меры пресечения как достаточно реальные?
- Я вообще не считаю возможным оценивать формально-юридические действия сотрудников прокуратуры. Я не готова поддерживать умозрительные заключения, что эта мера может являться средством давления на обвиняемого. Напротив, отмечу, что в последнем ответе прокурора Ю.Д. Денисова от 1 июня 2007 г. говорится о том, что в случае ухудшения состояния здоровья Уткина и при невозможности обеспечить ему необходимую медицинскую помощь в учреждении ГУФСИН прокуратурой будет немедленно рассмотрен вопрос об изменении меры пресечения.
- Считаете ли вы это дело политическим?
- Оно не является политическим по существу процесса. Но при этом это дело не может не быть политическим, потому что мэр Николай Уткин – политическая фигура. И все, что с ним связано, автоматически приобретает политический оттенок. Оно имеет и общественный характер – не в смысле общественного резонанса, а в смысле: если можно так с публичной фигурой, то на какое соблюдение прав можно рассчитывать обычным гражданам? Я-то, напротив, считаю, что изменение меры пресечения на домашний арест без какой-либо угрозы интересам следствия способно снять определенное напряжение и некий политический ажиотаж, явно мешающие объективному расследованию. Если расследование пройдет с соблюдением всех норм, и человеческих и законных, тем меньше в нем будет политического оттенка.
Соmment:
Андрей Сучков, вице-президент Палаты адвокатов Самарской области: «Заключение под стражу Николая Уткина неоправданно»
- Тот факт, что Ирина Скупова выступила поручителем Николая Уткина, никак не повлияет на исход дела. Для этого есть прокуратура и суд. Но такие ходатайства влияют на изменение меры пресечения для подследственного, и по законодательству Уполномоченный по правам человека имеет право отстаивать его интересы. Ведь заключение под стражу – это самое жесткая мера пресечения, и согласно УК РФ может быть использовано, если нельзя применить другие меры, как-то: подписка о невыезде, залог, личное поручительство и т.д. В данном случае, по моему мнению, заключение под стражу Николая Уткина неоправданно - нельзя содержать в СИЗО человека, который находится после операции, там нет условий для медикаментозного лечения.
Две недели назад мы обратились в Европейский суд по правам человека, в ближайшее время делу должны присвоить номер. Мы настроены оптимистично, так как в этом суде уже рассматривались 4 подобных дела-клона, и был оспорен результат судов РФ.
Сергей Андреев, депутат Самарской губернской думы: «В России такие меры, как подписка или домашний арест, к обвиняемым применяются достаточно редко»
- Вы выступали поручителем мэра Тольятти Николая Уткина. Что вас побудило сделать этот шаг?
- Ко мне обратились представители его защиты. А я считаю, что Николай Дмитриевич является человеком, который не убежит от следствия, будет являться на все допросы и все процессуальные действия. Поэтому, на мой взгляд, вполне можно было бы изменить для него меру пресечения, например, на подписку о невыезде.
- Насколько высоко вы оцениваете шансы такого изменения с учетом того, что к поручительству присоединилась и Уполномоченный по правам человека в Самарской области?
- Пока мера пресечения остается прежней. Возможно, суд и прислушается к поручителям, хотя в России такие меры, как подписка или домашний арест, к обвиняемым применяются достаточно редко.
Роман Малинин
