15 января 2007 г.
Интервью со старейшим судьей Самары
Говорят, что профессия судьи изменяет карму человека. Потому что людям этой профессии приходится решать судьбу других людей, значит, чем-то они уподобляются Богу. Федеральный судья Советского районного суда Лидия Ерофеева считает, что судить – это просто работа, такая же, как строить дома, учить детей или тушить пожары. Надо просто любить ее, делать все по совести. Ведь окончательный суд над личностью все равно вершит Бог.
В октябре Лидия Дорофеевна отметит 70-летие. Но это будет очень грустный день рождения. Если раньше судьи назначались пожизненно, то теперь они могут работать только до 70 лет. В рабочей папке ветерана судебных баталий и по сей день десятки уголовных дел одновременно. И она уверена, что обязанность гражданина – знать закон, а судьи – его исполнять. И все. Закон не нужно рекламировать.
Суд в школе
- Вот сейчас по телевизору идут эти ужасные программы вроде «Федерального судьи». Там все неправильно, все абсолютно не соответствует действительности. Это не судебное следствие, а шоу, сделанное под телевидение. Не знаю, почему они популярны. Наверное, все-таки в людях сохранился тот самый интерес, который в прошлом собирал полные залы зрителей на судебных заседаниях. Они и раньше были открытыми, и сейчас открытые, но раньше народ толпами приходил на заседания, особенно на выездные. Мы выезжали на предприятия и организовывали процессы на местах: на заводах, в школах, домоуправлениях. Это делалось для того, чтобы показать работу суда и отношение Закона к лицам, его нарушающим. Показать, что за совершением преступления неизбежно следует НАКАЗАНИЕ. Например, дела о лишении родительских прав я всегда рассматривала в школах. Администрация школы собирала весь свой микрорайон в актовый зал, шло заседание в назидание всем нерадивым мамашам. Знаете, действовало. Сейчас зрителей практически нет. Только родственники, знакомые, которые переживают за участников процесса. Я думаю, что в то время люди действительно интересовались обстоятельствами дел, которые выносились на судебные заседания. Был живой интерес, человеческое участие, сопереживание. Сейчас люди стали просто равнодушны друг к другу. Могут пройти мимо совершаемого преступления, потому что «лучше не вмешиваться». И сейчас значительно снизился интерес народа к интересам государства. А вообще я считаю, что наш Уголовно-процессуальный кодекс сейчас несколько развернулся лицом к преступникам.
- В чем это проявляется?
- Например, суд лишили возможности возвращать дело на доследование. Смотришь некоторые дела – следователь прекращает уголовное дело в отношении определенной группы лиц. Он нашел возможным посадить на скамью подсудимых только одного преступника. А по обстоятельствам дела видно, что преступление совершала группа. В силу причин, известных только ей и о которых я могу только догадываться, она прекратила дело в отношении остальных участников. Раньше я отправила бы дело на доследование. А сейчас, представляете, как мне обидно – на скамье подсудимых сидит один человек, а трое остальных проходят по делу как свидетели! Однажды у меня был случай, когда подозреваемый в совершении преступления находился в розыске, дело тормозилось, но я знала по информации из милиции, что он спокойно проживает в Самаре. Я возвращала дело на доследование трижды, прежде чем его все-таки задержали и привлекли к ответственности. В другой раз даже своим взглядом непрофессионала я увидела заблуждения эксперта-почерковеда и возвращала дело на доследование пять раз. В конце концов все же была проведена более квалифицированная экспертиза и она дала заключение, что исследуемая подпись принадлежит одной из подсудимой. Под грузом таких неопровержимых доказательств подсудимая была вынуждена признать свою вину. Что греха таить, пока у нас следственные кадры, к сожалению, не отличаются высоким профессионализмом. Они в силу разных причин - и маленького заработка, и больших соблазнов - идут на нарушения.
- Вы согласитесь с тем, что эти самые нарушения стали системой?
- Да.
- Но, может, сейчас наше законодательство модернизируется в сторону некоей демократии, соблюдения прав человека?
- Не надо забывать специфику развития нашего общества и западного. Взгляните на ту же Америку, насколько тамошний народ в основном законопослушен. Там, если совершено преступление, свидетелями обвинения могут выступить и отец, и мать, и супруги. Несмотря на то, что в их законе есть соответствующая статья о праве отказа от свидетельства против близких родственников. У нас такого нет и не будет. Раньше в уголовном кодексе была статья о несении уголовной ответственности за дачу ложных показаний даже близкими родственниками подсудимого. Дело это не меняло. На правдивые показания отцов, матерей, братьев и сыновей надеяться было невозможно. Несравнимо отношение к закону нашего и западного общества. Поэтому нельзя слепо копировать их нормы законодательства.
- А вы сочувствуете преступникам, можете «войти в их положение»?
- Я неравнодушна к любому делу. Каждое пропускаю через себя. Ведь некоторые стали преступниками в силу многих социальных причин или вообще случайных обстоятельств. И по-человечески мне их жалко. Особенно детей-сирот, детей, попавших в трудную жизненную ситуацию.
- А какое дело вам больше всего запомнилось?
- Помню одного мальчика-сироту, попавшегося на кражах из автомобилей. Я приговорила его к условному наказанию и отправила домой, дав немного денег на первое время. Потом он попался снова, тогда я уже вынуждена была осудить его к лишению свободы. Он через некоторое время пишет письмо из колонии: «Лидия Дорофеевна, мы с братом продаем квартиру, я куплю мотоцикл и больше не буду за машинами гоняться». Я в шоке, как это продают квартиру? Брат и он - оба несовершеннолетние сироты. Каково им остаться на улице? Это было в 2000 году, когда страну захлестнула волна квартирных мошенничеств. Выясняю, что помощник прокурора нашего суда сама ездила к мальчику в СИЗО, взяла у него согласие на продажу квартиры для того, чтобы признать эту сделку законной! Я не смогла пройти мимо этого вопиющего случая. Подняла на ноги отдел опеки и попечительства, они обжаловали решение суда о продаже. Сделка была признана незаконной и квартира осталась сиротам.
- Профессия судьи полна риска. Вам в жизни угрожали?
- Был случай, когда меня брали под охрану. 1999 год, по делу проходила преступная группировка, связанная с мошенничествами в банковской сфере. И вот мне сообщают из уголовного розыска, что была получена информация о готовящемся на меня покушении. На все время ведения процесса ко мне была приставлена охрана. Три человека встречали меня утром из квартиры, сопровождали в суд, сидели на судебных заседаниях, потом провожали домой. И так каждый день.
Бог повелел ей стать судьей
- Я знаю, что вы очень верующий человек и на Пасху даже совершали паломничество в Иерусалим. Как ваши впечатления от поездки?
- Я не знаю даже как описать – чувство ликования. Это чувство не покидает тебя, пока ты ходишь по святой земле. И душа ликует у всякого паломника, посещающего Иерусалим. Конечно, у тех, кто туда приезжает с верой, а не просто из любопытства. Мы были в Храме Господнем, где наблюдали нисхождение Благодатного огня. Кстати, на это место, где мы стояли, потом привели нашу правительственную делегацию. Представляете, первые минуты этот благодатный огонь совсем не обжигает, мы умывались им как очищающей утренней росой. Конечно, ощущения незабываемые. Там ни к чему нельзя оставаться равнодушным.
- Судья, отправляющийся в паломничество в Иерусалим... В советское время это невозможно было представить!
- Конечно. Я была секретарем партийной организации и даже своих детей крестила не в Самаре, а в Борском районе. Ведь иначе это тут же стало бы известно в райкоме, меня могли бы исключить из партии, а беспартийных судей тогда не было. То, что мы получили возможность не скрывать свою веру, - это положительное влияние нового времени.
- А влияет ли вера на вашу работу?
- Вера лишь обязывает меня, чтобы я не выносила неправильных и неправедных решений. Моя функция на земле – исполнять закон в соответствии с требованиями закона. Моя мама тоже верующий человек. Когда я стала судьей, она тут же приехала и говорит: «Дочка, а ведь судья-то у нас только один – Бог! Ты ведь не можешь судить, это грех!». Я ей отвечаю, что Бог на небе, а я на земле, он же не может охватить все. И тогда она поехала в церковь, и батюшка ей сказал: «Она не грешит, это ее работа. Значит, Бог повелел ей стать судьей, если она им стала». После этого мама успокоилась. А у меня, с учетом моей веры, теперь тройная ответственность: перед людьми, перед собой и перед Богом.
Анна Пенкина.
Справка «МК в Самаре»
Лидия Ерофеева родилась 19 октября 1937 года в Самаре. После окончания школы в 1956 году была принята на работу секретарем судебных заседаний суда третьего участка Молотовского (ныне Советского района города Куйбышева. В 1962 году окончила ВЮЗИ. 4 года работала нотариусом Кировского нотариата. Потом ее рекомендовали народным заседателем в Кировский суд. В 1969 году была избрана народным судьей Советского района.
Светлана Зацепина
