17 января 2007 г.
Пассажиры разбившегося самолета «Сургут-Белгород» проявили чудеса мужества и благородства
По мотивам этой авиакатастрофы можно будет снимать фильмы. Таких фильмов-катастроф мы уже видели-перевидели великое множество, но все равно не устаем смотреть. Удивительно, но факт: все было, как в кино с благородными и отважными героями, в последний момент спасающих мир или хотя бы несколько сотен жертв от наступающего конца света. Так что в прошедшую субботу мы стали свидетелями настоящего чуда мужества, собранности и героизма.
«Люди вели себя интеллигентно»
«Обычно все бывает совсем не так – люди в панике давят, растерзывают друг друга, пробираясь к спасительному выходу по головам. Я удивляюсь тому, что в этой катастрофе люди вели себя удивительно точно, думая не о собственном спасении, а о спасении ближних», - рассказывает Лилия Болдырева, психолог самарского областного Центра медицины катастроф. Вместе с бригадой спасателей она приехала в аэропорт одной из первых. И пока шло дознание, шесть часов работала с пассажирами разбившегося рейса, оказывая им экстренную психологическую помощь.
- Один из пассажиров разбившегося самолета сказал мне, что «видимо, придется многое пересмотреть в своей жизни». Очень важно, чтобы человек, переживший катастрофу, сумел пересмотреть свои жизненные ценности. Если это происходит, то он выходит на другой уровень понимания своего предназначения. Если же человек остается на прежнем личностном уровне, чаще всего включается механизм саморазрушения.
- Почему это происходит?
- Человек может находиться лицом к смерти считанные мгновения, но время в катастрофе растягивается. И это долгое время, не видя выхода, он понимает, что сейчас умрет и соглашается с этим. По статистике, после спасения у большинства людей начинаются серьезные проблемы со здоровьем. Самостоятельно свернуть с этого пути могут лишь люди с очень серьезными задачами и целями, которые крепко привязывают их к жизни. Тогда человек выходит из катастрофы более сильным, несмотря на смерть близких, несмотря на собственные увечья и даже в том случае, если та система, которую он строил всю свою жизнь, - разрушилась. Он выходит и начинает заново строить. Потому что он снова знает: зачем живет, потому что осознает высшие смыслы своего бытия. Если же нет этого высшего смысла, то человеку потом приходится очень трудно.
- Что же должен делать человек после катастрофы?
- Нужно позволить себе помнить происходящее. Нельзя выключать память. Ты должен знать: за кого ты должен Богу молить, что ты успел сделать для себя во время испытания, что ты успел сделать для того, кто оказался рядом. Почему не успел? Нельзя избегать встреч с теми, кто выживал тогда рядом с тобой. У нас ведь есть мнение, что лучше забыть о случившемся и оградить себя от всего, что может вернуть ужасные переживания, всколыхнуть душу. Но главная задача – узнать, что же тогда могло зависеть от тебя. А узнать это можно, лишь просматривая в памяти то, что произошло с тобой, каждый миг, каждый эпизод катастрофы должен пройти тщательную проверку. Всегда лучше знать, что от тебя зависит в обстоятельствах, которые тебе не подчиняются. Потому что степень твоего участия в этих обстоятельствах все равно зависит только от тебя.
- Но разве в таких ситуациях, как авиакатастрофа, от человека что-нибудь зависит?
- Зависит. И очень многое. Все ожидали взрыва. Находясь рядом с люком, стюард Олег Космачев открыл его. И каждый из участников этого события говорит о том, что стюард, его имени они еще не знали, сделал именно для него. Он открыл люк, отстегивал людей, придал направление выбирающимся из самолета. Тащил раненых. Все пассажиры этого рейса помнили о нем. Они, может быть, не помнили обстоятельства катастрофы, не видели своих соседей по салону, но все без исключения помнили, что этот человек спасал. Кстати, хочу сказать, что в этой катастрофе люди вели себя… не могу подобрать слово… интеллигентно, наверное. Не было паники, не было истерик, воплей, давки, когда люди пробирались бы к спасительному выходу по телам своих соседей. Представляете - не было паники в самолете, который развалился, который сейчас рванет, а все понимали, что он рванет, крыло горело, керосин лился, и только чудом не случилось взрыва! Конечно, внутри каждого сидел страх, но этот страх выводил на нужные действия. Те пассажиры, которые выбрались из салона, закидывали снегом горящее крыло самолета. И работали так до прибытия спасателей.
Подняться над мирским
- То есть если бы была паника, то жертв могло быть и больше?
- Так и случается: в панике люди могли бы передавить, растерзать друг друга. В чрезвычайной ситуации выживает тот, кто действует без истерики. Даже профессионал в первый момент должен сориентироваться, а ориентиры поменялись, непонятно, где верх, где низ – самолет перевернулся. Даже отстегнуть ремень нужно правильно, ведь люди, привыкшие к автомобильным ремням безопасности, автоматически искали защелку на боку, а потом, когда находили – пытались нажать на нее, а в авиационном кресле замок расположен в середине кресла и работает по принципу оттягивания защелки. Люди не могли сразу сообразить, как это сделать. Им помогали те, которые уже освободился, предпочитая помочь другим, прежде чем бежать с самолета. Кто-то вышел без страха, кто-то вышел совершенно оглушенный, не понимая происходящего. Память догонит всех. Но на тот момент, когда я разговаривала с пострадавшими, были люди, которые уже пересматривали свою жизнь. Были люди, которые, пересматривая катастрофу, удивлялись себе, говорили: «Я и не знал, что могу так точно действовать!» Там был еще один человек, про которого помнят все пострадавшие. Обычный пассажир, но он оставался в самолете до последнего, помогая другим. Чрезвычайная ситуация действует на людей по-разному. Одни впадают в шок, а другие приходят в состояние полной боевой готовности. Они начинают руководить ситуацией без промедления и без всякого «назначения на должность». И другие ориентируются по ним. В этом рейсе были такие люди. Наверное, они и создали атмосферу, которая не оставляла возможности для истерики.
- Но разве они не боялись за себя?
- А они про себя не думали. Это как раз те люди, у которых цели выше. Выше, чем собственная жизнь. Для них жизнь заключается не в том, чтобы больше съесть, а в том, чтобы больше сделать. Это люди, которые чуть поднялись над мирским. Я перекинулась с этим человеком несколькими словами. Он христианин. И психолог ему не нужен. Такому человеку достаточно к батюшке сходить. Знаете, что меня больше всего потрясло? Это удивительно, как люди хорошо говорили про других. И как строго судили себя.
- Были люди, которые терзались тем, что не смогли помочь?
- Почти все. Даже те, которые помогали. Это надрывом звучало в их переживаниях. Они все равно будут мучиться тем, что сделали не все, что могли бы сделать. Это ощущение еще долго будет определять их состояние. Может быть, они и не видели в тот момент, что люди на соседних рядах погибли, что кто-то не мог отстегнуться - в шоковом состоянии сознание сужается, - но они вспомнят, увидят это потом. Надо понимать, что если тебе не дано выжить, значит, ты не выживешь. Но если выживешь, то тебе не должно быть нестерпимо больно и стыдно за то, что ты мог сделать, но не сделал. Есть люди, которые не думают про себя. Они действуют по ситуации, понимая, что опасность распространяется на всех и им убежать просто невозможно.
- Но тут встает дилемма – что важнее, спасти чужую жизнь или свою.
- Для них, видимо, не встает такой дилеммы. У спасателей есть вопрос: кого прежде спасать – ребенка или старика? И этот вопрос всегда остается открытым. А вопрос: кого спасать - себя или другого… Есть люди, которые понимают, что они не выживут, если человека бросят. Им дальше жить с этим неинтересно. Они уже не будут чувствовать себя людьми. Мужик точно не будет чувствовать себя мужиком. Поэтому, спасая других, такие люди тем самым спасают себя. И вот еще я хотела сказать напоследок. В нашем мире все меньше возможностей почувствовать значимость человеческой жизни. Все меньше возможностей общаться душа в душу. Люди становятся изолированными друг от друга, а живая жизнь закрывается от нас. Уши закрыты наушниками плееров, глаза – экранами телевизоров. Сейчас очень мало профессий, которые позволяют нам быть полезными друг другу и вообще ощущать свою полезность в этом мире. И мы, получая все больше удовольствий от жизни, уже не знаем, зачем живем. Вот те, которые в катастрофе другим помогали, получили возможность как-то к людям присоединиться. Не за деньги. А это дорогого стоит.
Из первых уст
Пожарный из Сургута Олег Носенко регулярно летает рейсом «Сургут-Белгород» на протяжении пяти лет. Поэтому как только самолет при заходе на посадку начало сильно трясти, Олег сразу понял – с самолетом что-то не так.
- Потом самолет стало швырять из стороны в сторону. Меня бросило вперед, ударило обо что-то, и я вырубился. Очнулся от того, что кто-то тряс меня за плечо: «Вставай, парень, выметайся отсюда скорее»! А прямо возле моего кресла был разлом фюзеляжа, куда и выбрался. Стюардесса кричала нам, чтобы мы отбегали подальше от самолета – он может взорваться. Мне было очень страшно, я понимал только одно – нужно бежать.
Сейчас Олег уверен, что его спас Бог. Причем спасает он его не в первый раз. В 2001 году Олег попал в страшную автокатастрофу. «Скорая помощь» вытащила из искореженной машины почти что труп. Олег выжил чудом. Это было как второй день рождения, а сейчас Олег говорит, что будет и третий – 17 марта.
- В те несколько минут, пока я был без сознания, мне приснился сон. Вижу – идут мужики с носилками. И, проходя мимо меня, один из них спрашивает: «Этого берем»? «Нет, этого не берем» - покачал головой другой мужик. Они ушли, а я очнулся о того, что меня стали трясти.
Олегу Носенко повезло – он отделался сотрясением мозга и оторванным ухом, которое ему сразу же пришили в больнице им. Пирогова. Сейчас молодой человек уже идет на поправку.
Ирина Тараканова вместе с двухгодовалым сыном Мишенькой летела на день рождения к своей бабушке в Белгород. Билеты на рейс были уже куплены, но женщину мучило необъяснимое предчувствие – она не хотела лететь. Муж изо всех сил убеждал остаться дома. И нехорошие предчувствия сбылись. Когда самолет перевернулся, Ирина нога застряла в кресле, она не могла самостоятельно освободиться.
- В этот момент загорелось крыло, и люди закричали: «Пожар, пожар»! Мне стало дико страшно, я ведь не могла выбраться из кресла. Я поняла, что самолет сейчас взорвется, я погибну, но смирилась с этим – главное, чтобы сына спасли! Меня спас стюард Олег Космачев. Он приподнял мое кресло и вытащил ногу. Я схватила сына и стала проталкивать его к выходу. Потом кто-то взял Мишу и вынес его наружу. Следом выползла и я. Боль от переломов я почувствовала только тогда, когда выбралась из самолета. Потом меня подхватил шофер автобуса и понес в салон, где мне оказали первую помощь.
Сейчас Ирина находиться в больнице им. Калинина. Сын лежит там же в детском отделении, но он почти не пострадал, так, ссадины и ушибы. Ирина благодарит Бога за то, что он спас их обоих. Она говорит, что теперь будет регулярно причащать Мишеньку в церкви.
РИА "Самара"
